Сердце Арронтара. Две судьбы

Запах крови ударил в нос, почти вытеснив из воздуха аромат кислого молока.

Эллейн немного испуганно оглядывалась по сторонам, не очень понимая, зачем она здесь нужна и что ей теперь делать. Но тем не менее пошла за Нарро вглубь комнаты, по направлению к ещё одной двери, успев заметить на столе таз с окровавленной водой и какие-то спутанные тряпки.

Мужичок, метнувшийся им навстречу, пытался что-то сказать, но дартхари просто отодвинул его в сторону, а девушка пискнула из-за спины Эллейн:

– Батя, это лекари! Лекари…

Последним, что видела Элли перед тем, как Нарро затащил её вслед за собой во вторую комнату, был мужчина, резко выдохнувший от облегчения и прижавший к груди свою дочь.

– Здравствуйте, – сказал Нарро, заходя в помещение, пропитавшееся запахом крови и пота. – Не бойтесь, мы лекари. Мы можем вам помочь.

Эллейн прищурилась, пытаясь рассмотреть лежавшую на кровати женщину в задранной до груди рубашке, и еле удержалась от испуганного вздоха – такой измученной она выглядела. Бледное лицо, только на щеках яркие пятна, лихорадочно блестевшие глаза, руки, судорожно вцепившееся в одеяло, и запах… теперь и она его чувствовала.

– Ребёнок. Спасите, – прошептала роженица еле слышно. Нарро улыбнулся, сел на стул рядом с кроватью и положил свои руки на живот женщины. Прикрыл глаза и сосредоточился…

В комнате вдруг наступила тишина. Эллейн с удивлением покосилась на роженицу, как-то разом начавшую правильно дышать и прекратившую нервничать, а потом поняла: Нарро просто использовал магию Разума.

– Элли, иди сюда.

– Зачем?..

– Ты нужна мне.

Она неуверенно приблизилась к дартхари, и тот, взяв Эллейн за руки, посадил её на кровать. Затем Нарро перехватил обе её ладони, переплёл её пальцы со своими и вновь прижал свои руки – вместе с руками Эллейн – к животу роженицы.

Мягко поглаживая одновременно и живот, и дрожащие пальцы, дартхари тихо сказал:

– Просто почувствуй, Элли. Там, внутри, есть жизнь. Маленький человечек с бьющимся сердцем. Закрой глаза… и почувствуй. Смотри сквозь свои руки… представь, что у них есть глаза, которые знают и видят эту жизнь. Ты сможешь, я верю. Ты видела смерть, сможешь увидеть и жизнь.

Она почувствовала, как потеплели пальцы, закрыла глаза и задрожала, потому что действительно увидела. Да и разве можно было не увидеть?..

– У него синие глаза…

– Да.

– И волосики… рыженькие…

– Да.

Эллейн всхлипнула.

– Он задыхается… Нарро, я вижу, он задыхается!

– Ты ведь хочешь ему помочь?

Она кивнула.

– Тогда следуй за мной.

Элли не успела спросить, что это значит – почувствовала, как из их с Нарро рук будто что-то тянется, какая-то ниточка, которая становилась всё шире и крепче. И она обвивала ребёнка, обхватывала его со всех сторон, словно создавала кокон.

Эллейн подалась вперёд, прижимая свои ладони к ладоням Нарро, стремясь помочь и не зная, что делать.

– Элли… Мне нужна Вода, совсем немного. Ты сможешь дать её мне? Туда, в кокон. Ты ведь владеешь этой стихией.

Она кивнула, по-прежнему не открывая глаз.

– Тогда давай. Совсем немного.

И наблюдала, как Нарро распределяет капельки воды по всему кокону, увлажняя и постепенно расширяя пространство, чтобы ребёнок мог выйти наружу.

И он действительно начал выходить – медленно, но верно…

– Элли, когда я скажу «давай», ты отпустишь мои руки, опустишься вниз и примешь малыша, хорошо?

– Да…

Несколько ударов сердца, кокон, который Нарро постепенно отпускал, короткий и резкий вздох роженицы…

– Давай!

Эллейн распахнула глаза, упала на колени перед кроватью и протянула руки туда, где уже показалась головка новорожденного.

Осторожно обхватив её ладонями, девушка помогла малышу выйти наружу и, распрямляясь, не успела даже ничего сказать – Нарро, наклонившись к ребёнку, шлепнул того по попке, отчего он начал громко вопить.

Последующие события смешались в голове Эллейн – она помнила, как Вим с важным видом сидел на коврике перед дверью, а Нарро говорил что-то матери новорожденного, мягко и спокойно улыбаясь, но не помнила, как он перерезал пуповину и мыл руки; помнила, как пылко и страстно благодарили их «батя» и старшая дочь, но не помнила, что она им отвечала и отвечала ли вообще; помнила, как Нарро бережно обнимал её и целовал в лоб, сидя на кровати в какой-то комнате, но не помнила, как они очутились в этой самой комнате…

Эллейн очнулась, когда Нарро уложил её в постель и накрыл одеялом.

– Не уходи…

– Элли, я сегодня не буду обращаться – замка на двери нет, не хочу пугать хозяев.

– Всё равно… Я ведь знаю, какой ты, и это неважно, в каком ты при этом обличье, человек или волк. Не уходи.

– Элли…

Она приподнялась и, схватив Нарро за ворот рубашки, утащила за собой на кровать. Он рассмеялся, когда девушка почти сразу застыла, уткнувшись носом в его грудь и обвив руками шею.

– Элли, пусти. Мне нужно хотя бы снять сапоги.

Нарро перестал смеяться, когда она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слёз.

А потом вдруг прошептала:

– Я хочу жить. Я хочу жить, Нарро…

Он моментально забыл про сапоги.

– Что?..