Сердце Арронтара. Две судьбы

«Да уж, Фрэн гордилась бы мной – иду по Арронтару, в руках хати, рядом сестра. Просто идиллия!».

Нарро был зол. На себя, что позволил Лирин сопровождать его, на Лирин, что она вообще существует на свете, и даже на хати, который просто заснул у него на руках. Вот беспечное существо!

– Вы ходили в питомник?

Она явно нервничала. Голос слегка дрожал.

– Да.

– И этот хати… вы выбрали… его?

– Да.

Нарро не смотрел на Лирин, но услышал, как она сглотнула.

– А… назвали… как?

«О Дарида, за что мне это?..»

– Вим.

К его удивлению, она мгновенно отреагировала:

– «Мой»… Хорошее имя, – впервые в голосе Лирин слышалась улыбка, и у Нарро будто открылась и закровоточила старая рана. Где-то внутри, ближе к сердцу. Он вздохнул, в который раз подавляя это чувство.

– Вы знаете древнее наречие оборотней? – сказал и сразу же мысленно обругал себя: ведь не хотел задавать ей вопросы!

– Да, конечно. Это моя обязанность. Я очень хорошо знаю все существующие эрамирские языки, в том числе даже эльфийский.

Нарро уже открыл рот, чтобы спросить, почему Лирин вообще захотела стать советником, но почти сразу захлопнул его.

Нет уж. Хватит разговоров.

И, в конце концов, зачем она за ним тащится? Неужели… узнала? Нет, это глупости. Тогда зачем?

И тут Нарро внезапно догадался обо всём – и почему Лирин побежала за ним, и зачем тащится теперь, и по какой причине так нервничает.

Она же самка! Слабая самка.

Все слабые самки испытывают к сильным самцам нечто вроде физического влечения. И чем слабее самка и сильнее самец, тем больше это влечение. А Лирин, насколько Нарро мог судить, была самой слабой самкой во всём Арронтаре.

Поняв это, оборотень даже остановился. Застыл посреди дороги, прижимая к себе сопящего хати, чувствуя, как волной накатывает разочарование.

Только бы ошибиться! Лучше пусть Лирин его узнает, только не это!

Если она когда-нибудь превратится в волчицу и поднимет перед его носом хвост, он со злости может ей что-нибудь сломать.

– Дартхари? – тихий голос Лирин ворвался в мрачные мысли Нарро. Он обернулся и посмотрел на неё не менее мрачно.

Старший советник, как и Вожак, застыла посреди дороги. В её светло-жёлтых глазах плескалось недоумение.

– Что-то случилось?

И тогда он решился.

– Ты умеешь обращаться?

Недоумение превратилось в настоящее изумление.

– Что?.. Да, дартхари, умею… Но мне это очень тяжело, я слабая совсем. Я обращаюсь не чаще, чем раз в месяц, любое обращение для меня – почти пытка.

Нарро вздохнул – и рубанул с плеча:

– Ты хочешь часть моей силы?

***

«Ты хочешь часть моей силы?»

Лирин не верила своим ушам. Этой фразой сильные самцы приглашали слабых самок… приглашали к совокуплению! Такие красивые слова – «часть силы» – но по сути всё очень банально и… грязно.

Её приглашали… и не раз!

Она отказывалась – всегда.

Но меньше всего на свете Лирин желала услышать подобное «приглашение» от собственного брата.

И у неё защипало в глазах…

***

Нарро не знал, что и думать, когда Лирин вдруг сделала шаг назад.

– Нет…

Она прошептала это едва слышно, с таким отчаянием, что дартхари моментально понял – он ошибся.

Лирин не хотела часть его силы. Она просто его узнала. Единственная из всей стаи.

– Нет…

В её глазах Нарро заметил слёзы. И от этого зрелища его грудь будто сжали железные тиски.

Лирин уже собиралась убегать, разворачиваясь как-то неловко и медленно, когда Нарро вдруг поймал её руку.

Прикосновение обожгло раскалённым железом…

***

Когда Нарро взял Лирин за руку, ей показалось, что она больше никогда не сможет сделать вдох.

От его ладони в её ладонь полилось тепло – нет, даже не тепло – настоящий жар.

И Лирин вмиг согрелась…

Уже пятьдесят лет ей было холодно, и она думала, что так будет всегда.

– Хорошо. Нет так нет. Зачем убегать? Мы же идём в усадьбу.

Вот только голос был таким же холодным…

– Я никогда… ни с кем… не принимала никогда я этих приглашений, я…

– Я понял.

Лирин подняла голову и, наткнувшись на его бесстрастный взгляд, вдруг решилась:

– Они будут задавать вопросы… – прошептала она, чуть сжимая пальцы, боясь, что он уберёт свою руку. – Ты понимаешь? Где ты был столько лет, такой сильный… Они начнут шептаться очень скоро. Ты ведь чужак, это удивительно для всех. Понимаешь?

Несколько секунд Нарро смотрел на неё, и Лирин не понимала, о чём думает брат – взгляд его по-прежнему был абсолютно лишён эмоций.

А потом он спросил:

– Вопросы… А ты не будешь задавать их, Лирин?

Услышав своё имя из его уст – впервые за последние пятьдесят лет – она вздрогнула.

– Нет. Не буду.

Он усмехнулся.

– Простым «нет» не обойдёшься. Я запрещаю тебе задавать вопросы о моём прошлом. Мне или кому-либо ещё.

Это был прямой приказ, и Лирин, как советник, никогда не сможет его нарушить. В её душе шевельнулась обида, но почти сразу рассыпалась пылью.

– И от других не будет никаких вопросов. Никогда. Я об этом позабочусь.

Он отпустил её руку и, отвернувшись, зашагал по направлению к усадьбе, бросив короткое:

– Пошли.

«Как собачонке», – подумала Лирин. Но не обиделась.

Она знала, что никогда не будет обижаться на брата, что бы он ни делал.

***