Сердце Артара

— Аватар Эрика Блэквуда должен умереть.

— Предлагаете мне совершить самоубийство? — криво усмехнулся тот. — Но вы, видимо, кое-что обо мне не знаете…

— О, как раз о вас я знаю все, мистер Блэквуд. И прекрасно понимаю, как вы рискуете. Но когда вы будете знать то же, что и я, вы поймете — другого пути нет.

— Я согласен.

— Эрик! — предостерегающе окликнула его Стелла.

Он обернулся к ней.

— Хватит уже болтовни. Если нужно рискнуть — я готов. Теперь дело за тобой. Ты согласна утаить наш разговор от кураторов, хотя бы на время?

— Следующий по графику созвон с ними — в девять вечера… — чуть помедлив, ответила она.

— Этого вполне достаточно, мисс Вайс, — отозвался Маретти. — Думаю, в Артаре все решится даже раньше. Что же касается остальных… Мне кажется, не всем из вас имеет смысл лезть дальше в это дело.

— Ха! Ну, нет уж, от меня вы точно не отделаетесь! — запротестовал Стинг. — Я точно буду здесь до конца. И надеюсь еще раз увидеть алансткий корабль. А еще лучше — побывать на борту.

— Я тоже в деле, — поспешил ответить я.

— И я, — кивнул Патрик.

— Я останусь, — последним отозвался Док.

— Что ж, как хотите. Хотя этот случай, когда меньше знаешь — лучше спишь… Пойдемте со мной.

— Куда? — с подозрением прищурилась Стелла.

— Я, конечно, могу все объяснить и на словах. Но кое-какая демонстрация сделает мой рассказ гораздо убедительней. К тому же будет лучше, если наш разговор будет проходить в более укромном месте.

— Да уж, сложно найти более укромное местечко… — пробормотал Стинг, когда двери лифта открылись на минус шестом этаже.

За дверями царила прохлада и полутьма. Квадратные световые панели на потолке начали включаться автоматически на нашем пути, когда мы вышли из лифта — срабатывали датчики движения.

Дизайн помещения был минималистичным: пустые матовые стены, подсвеченные на стыке с полом и потолком, гладкий пол, минимум дверей. От лифта начиналась кольцеобразная галерея, опоясывающая обширный зал и огороженная по внутренней стороне перилами из стекла и хромированного металла. В центреже возвышалась огромная колонна-призма, уходящая и вниз и вверх на смежные этажи. Колонна эта перемигивалась сотнями мелких голубых огоньков, а откуда-то снизу была подсвечена прожекторами, из-за чего была похожа на небоскреб в миниатюре.

— А служба безопасности не отреагирует на то, что посторонние на техническом этаже? — спросила Стелла.

— Я об этом позаботился, — уверил ее Маретти. — У нас будет «слепая зона» примерно на полчаса. Этого должно хватить.

Он уверенно зашагал вперед и подвел нас к стеклянным перилам. Оперся на поручни, разглядывая башню посередине.

— Это сервер Артара? — спросил я.

— Он самый. Впечатляет, не правда ли?

Я пожал плечами. На самом деле, не очень. Просто огромная колонна. Сейчас, когда мы подошли ближе, можно разглядеть на ее поверхности пучки толстых кабелей, тянущиеся сверху вниз, какие-то отверстия с мельтешащими внутри винтами, ребристые панели, подсвеченные голубоватыми диодными лентами. В общем, примерно то, что и ожидаешь увидеть на техническом этаже. И даже то, что эта хреновина занимает столько места, вполне ожидаемо.

— Только давайте без лирических отступлений, мистер Маретти, — проворчала Стелла. — Сами ведь знаете — каждая минута на счету.

— Извольте. Что вам известно о Хаширо Окаде, изобретателе Эйдоса?

— Только то, что есть в свободном доступе. То есть немногое. Разносторонний был человек и, как многие считают, гений. Биолог, антрополог, нейрофизиолог, исследователь Арктики и Антарктики. Погиб при невыясненных обстоятельствах.

— Исчез при невыясненных обстоятельствах, — поправил Маретти.

— Неважно. Давайте уже ближе к делу.

— Да куда уж ближе, — усмехнулся адвокат. — С Окады все и началось. Сначала, десять лет назад — небывалый прорыв в области нейрокомпьютерных интерфейсов. Чуть позже — открытие феномена эйдетического транса, изобретение Эйдос-модемов, разработка первых виртов. И — вот он, Артар. Всего за десятилетие — небывалый скачок технологий, поразительный даже для нашего торопливого двадцать первого века. Вас это никогда не удивляло, мисс Вайс?

— Конечно, это удивительно. И именно поэтому я и решила посвятить этому жизнь. Я уверена, что Эйдос изменит мир, изменит человечество. Уже меняет. Уж простите за пафос.

— Да нет, вы правы. После того, как Окада нашел это, мир уже не будет прежним.

— У меня, кажется, синхропереводчик в НКИ глючит, — усмехнулся я. — Или вы и правда сказали «нашел», а не «изобрел»?

— Нашел, — с нажимом произнес Маретти. — Что, никому и правда не казалось странным, что изобретение НКИ и Эйдоса приписывается такому человеку, как Окада? Да, он умный малый, и в работе мозга разбирается потрясающе. Но вся его научная деятельность до этого никаким боком не касалась нейроинтерфейсов. А конкретно десять лет назад он был, в первую очередь, полярником. И именно там, в Антарктиде, он и нашел «это».

Адвокат снова кивнул на колонну.

— Что, прям сервер с Артаром? — усмехнулся Стинг. — Пингвины где-то под айсбергом прикопали?