Сердце бандита

Я не давал согласие, сука! Но ты всё решил за меня, искалечив жизнь хорошей девушке. Теперь Ангелина считает меня монстром.

— Ты как? Держишься? — тяжёлая рука падает на плечо. — Давай скорую вызовем?

— Отвали! — отмахиваюсь, руку его с плеча отшвыриваю.

— Послушай, брат! Время не вернёшь. Ничего уже не исправишь. Я сожалею. Я не знал, что так выйдет. Соболезную.

— Что мне теперь делать? Я ведь люблю её! До смерти! И боюсь потерять. Я не хочу жить без Ангелины. Если она меня не простит, лучше возьми ствол и застрели меня, блять, чтобы я не мучился!

Дышу ртом. Трясусь. В ушах мерзко шумит, перед глазами тьма пляшет.

— Ты ни в чём не виноват. Пусть меня ненавидит. Ей нужно немного времени. У девчонки шок. Пусть побудет наедине, отвлечется. Она всё хорошо обдумает и остынет, вот увидишь. Ты помнишь, чему нас учили родители, когда живы были?

Молчу. У меня глаза слезятся. Больше от жалости к Ангелине, нежели от кошмарной боли, вспарывающей грудь.

— Что дороже семьи… нет ничего на свете. А та девка… всего лишь твоя временная игрушка, как обычно.

— Да пошёл ты!

Заношу кулак, чтобы врезать подонку, но еле-еле сдерживаюсь.

Надо успокоиться. Надо найти её.

Таблетки начинают действовать. Мне становится немного лучше. Схватив куртку с вешалки, засунув ствол за ремень джинсов, я быстрым шагом направился к двери.

— Куда ты?

Игнорирую брата.

Вылетаю в сад, рьяно хлопнув дверью.

Я сажусь за руль внедорожника, завожу мотор, стартую с места. Колесю по городу, всматриваясь в лица прохожих. Куда она могла пойти? В парк? В наливайку, чтобы с горя напиться?

Я звоню ей на мобильный без перерыва. Гудки идут, но девушка не отвечает. Я злюсь. Нервничаю. Психую. Руль кулаками избиваю.

Проезжаю мимо высокого белого здания — больницы.

Ну конечно!

Я не успеваю запарковаться, как вдруг телефон оживает. Хватаю его, вижу знакомый номер.

Ангел. Слава богу!

Я жму на кнопку «ответить», вскрикивая:

— Ангел! Прости, я прошу!

Вместо родного голоса я слышу какие-то шумы. Возню, обрывки фраз. Грубые мужские голоса и её тоненький, слишком встревоженный голос, который звучит в отдалении.

— Пожалуйста! Отпустите меня! Я не понимаю, что происходит! Куда вы меня везёте!

Меня насквозь мощной волной ужаса пробивает. А затем ужас превращается в ярость. Ладони холодеют, то в жар, то в холод бросает. Я понимаю, Ангел попала в беду. Её опять похитили?

Но кто решил позариться на моё? С теми уёбками давно разобрался. Вернул им всё до копейки. Предупредил, что если тронут — трупами станут. Они зассали как младенцы, разбежавшись кто куда. Они уяснили кто я такой и что будет, если они посмеют перейти дорогу хозяину этого города.

Значит, это не они! Тогда кто?

Кто, блять, этот камикадзе отшибленный?

— Твой Марс кое-чем мне обязан…

Я цепенею. Слышу знакомый голос. Который до бешенства ненавижу! Внутри всё застывает льдом непробиваемым.

Блять! Бляха! Сука!

Артур!

Лучшего момента и не придумал, чтобы именно вот прям сейчас напасть, тварь обдолбанная!

— А кто в-вы? — малышка плачет. И это сердце мне, бляха, разбивает, убивая его окончательно.

— Интересно, он рассказывал тебе обо мне?

— Не знаю. Он мало что говорит о своих делишках.

— Я — Артур. Мы раньше дружили… Но он предал меня, в ментовку сдал. А я вот вышел, отмотав срок. Пора кому-то заплатить по счетам.

Пидар грёбаный!

Кусаю губы до крови, чтобы не закричать и не выдать себя. Я начинаю с ума сходить, гоню тачку как проклятый и не знаю куда.

Ну же, миленькая! Помоги мне. Дай хоть какой-нибудь знак!

Молю я любимую… Мысленно.

Глаза щиплет от подступающих слёз.

Я не переживу, если с ней что-нибудь случиться.

На этот раз из-за меня.

— Начнет он расплачиваться, пожалуй, с тебя! Там, куда мы едем, есть отличный гаражный кооператив. Заброшенный.

— На улице Дзержинского? Сразу за кольцом? Мы сейчас туда поворачиваем?

Умница, Ангел!

Я встрепенулся.

Это совсем рядом.

Резко руль влево выкручиваю, пересекаю двойную сплошную под громкие гудки и оры других водителей.

— Ну да. Там тебя-то мы и выебем по кругу, а потом хахальку твоему пришлём видосики. Пусть насладится зрелищем.

Ублюдок! Тварь! Уёбище гнилое!

Клянусь, ты за это ответишь. Жестоко поплатишься за каждую её слезу.

— Мы уже с-свернули на не асфальтированную д-дорогу! Я вижу впереди одноэтажные п-постройки.

Выжимаю из тачки максимум. Минута, и я буду на месте.

— Ты больная что ли? О чём ты базаришь? У тебя от шока мозги поплавились? Или Марс теперь трахает шизофреничек? Какая-то ты стремная!

Грохот.

Девичий стон.

Жизнь проносится перед моими глазами.

— Босс, гляньте.

— Ах ты ж сучка!

Шлепок, напоминающий пощёчину.

— Пожалуйста, не н-надо, — она так жалобно плачет, что я волосы на себе рвать начинаю, потому что не могу вмешаться. Пока не могу. Мне страшно. Так мерзко страшно, как никогда еще не было.

Маленькая моя, ты только держись! Я уже почти… Я иду за тобой, Ангел! Прошу, борись!