Сердце без любви

Да, мне плохо! Плохо! Чтобы дышать, мне нужен Джеймс. Он — мой воздух, моя жизнь. И когда я успела так безнадежно влюбиться?

— Остановите, я выйду.

Едва машина тормозит, дергаю дверцу. Мне кажется, что она заблокирована, и я кричу:

— Выпустите меня!

— Ненормальная… Сломаешь же! — грохочет таксист.

Замок поддается, и я выскакиваю под дождь.

— Не ждите, я не еду!

Бегу назад. Не выгонит же он меня под дождь? Скажу… скажу… Придумаю что-нибудь! Сориентироваться в темноте непросто, но я нахожу дом Джеймса. Звоню, стучу в ворота, однако мне никто не открывает. Он же там! Почему не хочет пускать? Видит через камеру — и не пускает?

— Джеймс! — кричу я, уставившись в глазок камеры. — Джеймс, пожалуйста!

Тишина.

Устав биться в ворота, прислоняюсь к ним спиной и сползаю. Идти мне некуда: электрички давно не ходят, денег на такси нет. Здесь нет даже подъезда, чтобы спрятаться от дождя. Я мокрая насквозь, и трусики прилипли к телу. И холодно так, что зуб на зуб не попадает. Но идти некуда, я умру под воротами у Джеймса.

Слышу чей-то голос, не разбираю слов, но поднимаю голову.

Джеймс!

— Джей… — всхлипываю я. — Джей, почему ты меня не пускаешь?

Он американец, но отлично умеет ругаться по-русски. Матом. Крепко, с душой.

— Что ты здесь делаешь?! — произносит он в конце длинной тирады.

— Я… я забыла… — стучу зубами, соображая, что бы соврать. — Телефон забыла.

Джеймс помогает мне встать, открывает ворота с брелока, тащит меня в дом.

— Это запрещенный прием, Алесси! — злится он, вталкивая в прихожую. — Раздевайся.

— З-зачем…

— С тебя течет вода! Раздевайся!

Он швыряет зонтик в подставку, сбрасывает обувь и идет в комнату. Я стягиваю кофту и платье, снимаю босоножки. Джеймс возвращается и бросает мне полотенце.

— Белье тоже снимай. Вытирайся — и наверх. Живо!

У меня и в мыслях нет ослушаться, но зубы стучат уже не только от холода, но и от страха. Кажется, я здорово его разозлила.

— Джей…

— Молчи. Лучше молчи, Алесси, — произносит он устало.

Наверху он приводит меня в ванную комнату и показывает на душевую кабинку.

— Грейся.

С опаской смотрю на кнопки и рычажки, как-то тут все слишком наворочено, не разобраться. Джеймс снова ругается, включает воду и затаскивает меня под обжигающие струи. Я визжу от неожиданности, но он держит крепко, не позволяет отойти.

Мне только кажется, что вода слишком горячая. Вскоре я согреваюсь и облегченно перевожу дыхание. Джеймс смотрит на меня… странно. Уже не держит, но стоит рядом, не обращая внимания на то, что сам вымок. А мне хочется то ли прикрыться, то ли встать на колени.

— Вымойся, тут есть мыло и шампунь, — наконец выдает он. — Полотенце я оставлю… там.

И задвигает дверцу душевой кабинки.

= 10 =

Джеймс

Когда Алесси спускается на первый этаж, я готовлю легкий ужин. Она в моем халате и носках, влажные волосы рассыпаны по плечам.

— Иди сюда, — зову я. — Садись за стол.

Салат, сыр, мясная нарезка… Сомневаюсь, что она наедается на ночь, да и мне кусок в горло не лезет. Но поесть надо, сегодня я только завтракал.

— Спасибо, я не голодна, — вежливо отвечает Алесси.

— Лучше не зли меня, Бэмби, — говорю я. — Я и так зол по самую макушку.

Не самое вежливое приглашение к ужину, но после того, что устроила Алесси, мне хочется одного: взять ремень и выдрать ей задницу.

— Бэмби? — переспрашивает она.

— Есть такой фильм, про олененка, — цежу я сквозь зубы, стуча ножом по разделочной доске.

— Я видела, но…

— Сядь, — перебиваю ее я. — И молчи.

Молчать у Алесси получается весьма красноречиво, потому что она не спускает с меня взгляда — того самого, наивного и бездонного. Он обжигает, как солнце в пустыне.

— Так нельзя, — не выдерживаю я. — То, что ты сделала — это манипуляция. Ты знала, что я не выгоню тебя, промокшую и несчастную.

— Я телефон забыла… — бормочет она, краснея.

— Да? И где он? Покажи.

Алесси смущенно отводит взгляд.

— Вот именно! — Ставлю на стол миску с салатом. — Можешь переночевать в гостевой спальне. К утру вещи высохнут.

— Джеймс, я не манипулировала, — бормочет Алесси. — Я не специально, честное слово.

— Угу… — Накрываю на стол и сажусь напротив. — Неубедительно.

— Нет, правда… — Она поднимает на меня взгляд. — Я не думала о том, что будет. Расстояние между нами увеличивалось, и мне стало страшно… С тех пор, как мы познакомились, я чувствую себя живой только рядом с тобой, Джеймс. Мне плохо без тебя…

«Это не повод врываться в мою жизнь». Вот что я должен был сказать. «Это твои проблемы, меня они не касаются».

Я сглатываю, потому что в горле что-то мешает — какой-то колючий комок царапает его изнутри. Невозможно не верить такому взгляду, взгляду олененка Бэмби.

— Прости, — добавляет она. — Это сильнее меня. Джей, не отталкивай, умоляю. Одна встреча, две, три… Сколько хочешь, пока я тебе не надоем. Я не прошу меня любить. Позволь мне хоть немного побыть рядом. Никаких обязательств, никаких условий. Я уйду по первому твоему требованию.