Сердце без любви

Я приехала на полчаса раньше и кружила по улицам, в нетерпении поглядывая на часы, но его слова воспринимаю, как похвалу. Я выполнила все его требования: на мне юбка вместо привычных джинсов, а отсутствие трусиков смущает так, что щеки пылают с тех самых пор, как я вышла из дома.

Взгляд Джеймса скользит по шее и упирается в грудь. Я невольно проверяю, не расстегнулись ли пуговички на блузке, и пугаюсь, правильно ли его поняла: приказ касался только трусиков, а бюстгальтер мне надевать не запретили.

— Подними юбку, Бэмби.

— Что? — лепечу я.

Здесь? Прямо здесь?!

— Подними юбку, — четко повторяет Джеймс. — Я не пущу тебя в дом, пока не увижу, что ты выполнила все условия.

Наверное, я выгляжу растерянно и жалко, потому что он добавляет усмехнувшись:

— Спереди приподними. Кроме меня никто не увидит, даже если сосед сидит на заборе с биноклем.

Пальцы не гнутся, но я сминаю ткань юбки, обнажая низ живота. Смесь стыда, страха и унижения дурманит голову — я кайфую. Еще не зашла в дом, а уже в раю. Ох, даже коленки подгибаются…

— Хорошая девочка, — снова хвалит меня Джеймс. — Проходи.

Сегодня не будет никаких прелюдий — мы уже все обговорили. Я согласна подчиняться и принимаю правила игры, а у Джеймса все под контролем с того момента, как я переступила порог его дома.

— Где ванная комната, ты знаешь. Пятнадцать минут.

Все, как в прошлый раз, но сегодня я чувствую все острее, ярче. У меня легко на душе, потому что между мной и Джеймсом нет лжи. Я предвкушаю — у нас впереди целые сутки. Отчего-то я уверена, что он будет бережным и заботливым: невозможно причинить вред тому, кого зовешь Бэмби.

— Ты завтракала? — интересуется Джеймс, когда я спускаюсь в гостиную.

Он что-то готовит на кухне, но туда соваться боязно. Останавливаюсь около дивана, на котором лежат чулки и знакомая сбруя, и, повинуясь порыву, опускаюсь на колени. Пол теплый, но жесткий, здесь нет ковра.

— Да, сэр, — отвечаю я. — Завтракала.

Вздрагиваю, потому что Джеймс неожиданно оказывается рядом: я вижу его босые ступни. Передвигается он бесшумно, как кот.

— Встань.

В голосе Джеймса чувствуется недовольство. Я что-то не так сделала?

Неловко поднимаюсь, отвожу взгляд.

— Нет, Бэмби, смотри на меня, — жестко говорит Джеймс. — Да, так. Зачем ты опустилась на колени?

— Но я… я думала…

Блин! В прошлый раз я была умнее — делала только то, что приказывали.

— Тебе не надо думать, надо всего лишь подчиняться. Несложно, правда?

— Д-да, сэр, — выдыхаю я. — Простите…

— Надень чулки. Встань сюда.

Он садится на диван, откидывается на спинку и указывает на место перед собой. Чувствую подвох, но не могу понять… В прошлый раз я надевала чулки наверху.

Натягиваю чулок на носок, поправляю пятку.

— Поставь ступню сюда, Бэмби.

Джеймс хлопает себя по бедру.

— Э-э-э…

— Бэмби?

Балансирую на одной ноге, а другой упираюсь в его колено. И расправляю чулок по ноге — медленно и красиво, чтобы не осталось складочек. При этом понимаю, что Джеймс видит все, что у меня между ног, и сердце замирает от смеси стыда и похоти.

Он молчит, никак не комментирует происходящее, и не дает волю рукам — только смотрит. Кажется, я чувствую прикосновения его взгляда на половых губах и клиторе.

Чулки, приготовленные для меня Джеймсом, необычные: на резинке красный бант из атласной ленты. Так же я надеваю другой и замираю, выпрямившись.

— На колени, Бэмби.

Джеймс надевает на меня ошейник и крепит к нему ремешки. Сегодня сбруя все же иная, она обвивает грудь и не спускается к талии.

— Повторю вопрос, а ты подумай, прежде чем ответить. — Джеймс берет меня за подбородок. — Ты завтракала?

Утром мне кусок не лез в горло, я спешила сюда. Но я не привыкла пользоваться чужим гостеприимством. Как-то даже не пришло в голову, что здесь, в доме Джеймса, мне придется принимать пищу. Над ответом я не задумываюсь.

— Да, сэр.

Он смотрит, прищурившись, и, кажется, опять недоволен.

— Если соврала, прими позу, в которой я мог бы тебя наказать. Нет, оставайся на месте.

Меня словно кипятком ошпарили. Джеймс чувствует ложь? Нет, скорее, проверяет… Я могу обмануть и настоять на своем. А могу признаться и получить наказание. Что выбрать? Я так подставилась… Почему забыла, что ему нельзя врать? Значит, нужно принять позу для наказания. Очевидно, чтобы Джеймсу было удобно меня… пороть.

Кусаю губы, но встаю, разворачиваюсь к нему спиной и наклоняюсь, опираюсь руками на низкий столик. Почти сразу чувствую руку Джеймса на пояснице. Он придерживает меня и шлепает — не по попе, а по бедру, чуть ниже ягодицы, трижды по обеим ногам. Шлепки сильные и болезненные, на глаза наворачиваются слезы, но я терплю и стараюсь не шевелиться.

— За вранье я всегда наказываю, Бэмби. — Джеймс гладит меня между лопаток. — Если повторится, порка будет серьезной. Если войдет в привычку, мы расстанемся.

— Простите, сэр, — бормочу я.

Он бросает на пол подушку и показывает на нее.

— На колени, и жди.

На подушке стоять приятнее, коленям не больно. Я украдкой растираю горящую кожу, пока он возится на кухне. Никогда бы не подумала, что шлепки могут быть такими болезненными…