Сердце без любви

Он все делает сам: приносит телефон, отвечает на свой звонок, включает громкую связь. Умиляюсь его заботе: похоже, он не обманывает. И за что мне такие почести?

Честно говоря, не хочу заморачиваться. Надо наслаждаться тем, что дают. Например, о ванне я мечтаю давно. В коммуналке и в обычной не полежишь, а тут такая роскошь — гидромассаж. Мне приготовят ужин. О нет, не так… Мне приготовят охренительно вкусный ужин! С тех пор, как начала работать в ресторане, питаюсь я лучше, но все же с едой, приготовленной Джеймсом, ничто не сравнится. Я буду спать в объятиях мужчины…

Вспоминаю о коротком разговоре с Юлькой, и настроение портится. Забежала домой, чтобы переодеться, но подруга успела поделиться новостью. Для Юльки она хорошая, для меня — плохая.

— Юлечка, мне некогда… некогда… — повторяла я, перерывая шкаф в поисках юбки. — Завтра поговорим.

— Я не дотерплю до завтра, — ныла Юлька. — Алеся, ты же никуда не собиралась…

— Получила предложение, от которого не в силах отказаться, — засмеялась я, стягивая джинсы.

— Вот и я! Не могу отказаться… Короче, в воскресенье я уезжаю на месяц, на практику.

— Как… уезжаешь? — опешила я. — У тебя же практика в пригороде. Полчаса на электричке!

— Все переиграли, — уныло пояснила Юлька. — Вернее, не совсем… Академия нашла возможность послать группу студентов на конезавод в Краснодарском крае. Отличников… — добавила она тихо. — Алесь, от такого не отказываются!

Она права. Если бы Юлька решила не ехать, я уговаривала бы ее согласиться. Блин! Если бы не академ, я сейчас прыгала бы от восторга и собирала бы вещи для поездки, ведь тоже училась на «отлично».

— Юль, это прекрасная новость! — бодро говорю я, продолжая одеваться. — Я за тебя очень рада.

— А как же ты? — бубнит Юлька. — Ты останешься одна.

— Переживу. Уже много времени прошло, да и в квартире я не одна. Не беспокойся, кошмары не вернутся.

— Я не смогу съездить с тобой в Москву, — напоминает Юлька.

Мда… Скоро годовщина смерти родителей, и мы, конечно же, собирались на кладбище.

— Съезжу одна, ничего страшного. Все, Юль! Я побежала. Позже договорим.

Собственно, о чем тут разговаривать? Юлька уедет на практику, я останусь одна, вот и все. Может, напроситься к Джеймсу? Он предлагал переехать…

— Бэмби? — слышу я его голос. — Уже спишь?

— Нет-нет, не сплю, — откликаюсь я и болтаю ногами. — А что у нас на ужин?

Он подробно рассказывает, что делает. Я слышу стук ножа, шкварчание масла на сковороде. Для полного счастья мне не хватает бокала вина и клубники. Я любила так расслабляться. У нас была ванна с гидромассажем… в доме, ушедшем с молотка после смерти родителей. Все имущество забрали за долги, у меня ничего не осталось. Только немного личных вещей, которые хранятся в гараже у московских знакомых, да место на кладбище, куда я могу прийти, чтобы побыть с мамой и папой.

— Бэмби? Почему молчишь?

— А? Задумалась… Прости.

— О чем?

— Джей…

— М-м-м?

— Джей, может… я к тебе перееду? — выпаливаю я.

Объяснить не успеваю, потому что он меня перебивает:

— Бэмби, а не обнаглела ли ты?

Его голос звучит так резко и обидно, что на глаза наворачиваются слезы.

— Да шучу я, шучу… — бормочу я. — Понравилось ванну принимать, хотела напроситься на постой.

— Обойдешься, — отрезает он. — Кстати, не хватит ли? Вылезай и спускайся ко мне. Да, оденься… Там есть чистый халат и тапочки.

Ужин вкусный, Джеймс не умеет иначе. Он предлагает мне вино, но пью я мало, ограничиваюсь парой глотков. На десерт клубника со сливками. Джеймс кормит меня ею, устроив на диване. А потом массирует мои ноги, используя масло.

Ерзаю и постанываю, а он шутит, что я развратница. Засыпаю здесь же, укрытая пледом, пока Джеймс убирает со стола. Сплю недолго: видимо, подсознательно чувствую, что не в кровати и никого нет рядом.

Джеймса не видно, и я иду его искать. Периодически зову:

— Джей! Джеймс!

Он не откликается. Не мог же он уйти и оставить меня одну? На него это непохоже. Обхожу первый этаж, второй… и догадываюсь заглянуть в пристройку, где бассейн. Джеймс там — шумно нарезает круги, мощно рассекая воду гребками. Сажусь на шезлонг и жду, когда он наплавается.

— Бэмби? — удивляется Джеймс, подплывая к бортику. Он тяжело переводит дыхание. — Ты же спала.

— Я не могу спать одна, — напоминаю я.

Это правда, хоть и обошлось без кошмаров.

— Иди в спальню, я скоро приду.

— Джей…

— Иди! — рычит он.

Я опять сделала что-то не так? Резко встаю и бегу к выходу, но поскальзываюсь на мокром полу и падаю, больно ударившись боком. Локтем приложилась так, что искры из глаз. Я не кричу, только морщусь от боли. Какая же я неуклюжая!

— Бэмби! — орет Джеймс, срывая голос. — Бэмби!

Он налетает, как ураган, падает рядом на колени.

— Ударилась? Где? Ничего не повредила?

Я с удивлением понимаю, что он перешел на английский.

— Все в порядке, — говорю я по-русски. — Все хорошо.

Он не верит: ощупывает меня, проверяет, нет ли перелома. Цокает языком, обнаружив ссадину на локте.

— Прости, пожалуйста… Мне так неловко…

Я пытаюсь встать, но он не позволяет. Подхватывает на руки и опускает на шезлонг.

— Подожди, я только оденусь, — говорит он.