Сердце бога

После полубессонной ночи, переполненной любовью и разговорами, Владик чувствовал восхитительную уверенность в себе и легкость. Даже странный разговор Марии о возможном бегстве из СССР он отмел в своем сознании как малосущественный. Вдобавок горячая пора на работе если не совсем кончилась, то явно взяла небольшой тайм-аут. Выходной лишь начинался, и впереди имелось как минимум двенадцать часов, которыми Иноземцев мог распоряжаться полностью по своему усмотрению. Правда, на пять вечера его вызвала на поселковую почту в Болшево на переговоры мама – придется идти. И хозяйственные обязанности намечались: постирать бельишко, купить продукты и приготовить самому себе обед на неделю – к примеру, сварить кастрюлищу щей. А пока – вдруг вступило в голову Владику – почему бы не посетить в госпитале Флоринского? Бурденко от общежития в Лефортове совсем рядом. А воскресенье во всех больницах день, отведенный для визитов, – военный госпиталь, наверное, не исключение. Юрию Васильевичу будет приятно – если он, конечно, в сознании. А если нет – Владислав хотя бы поговорит с врачами, узнает, как дела, и оставит старшему товарищу письмо и передачку.

Сказано – сделано, и Иноземцев купил в овощном апельсинов из Яффы. Сердобольная продавщица даже сделала ему, меча кокетливые взоры, кулек из бумаги – ни сумки, ни портфеля, ни авоськи у Владика с собой не имелось. Прижимая кулек к груди, он вскочил в подошедший трамвай тридцать второго маршрута и проехал пару остановок до Госпитальной площади.

Здание госпиталя (молодой человек никогда здесь раньше не был) поразило его своей дореволюционной величавостью. Особняк петровских времен охранялся решеткой и военным караулом. Бюро пропусков помещалось в отдельной пристройке. К каждому окошку тянулась небольшая очередь. Публика ожидала самая разнообразная, с явным преобладанием женского пола. Была здесь и величественная дама в шляпке и габардиновом пальто, явная полковничиха или генеральша; и растерянная колхозница с узелком, в ватнике – видимо, мамаша всерьез занемогшего рядового, и испуганная девчонка из пригорода с семечкой на губе – жена или невеста лейтенантика или курсанта. Болезни или увечья не делали выбора по званию, должности или возрасту. Наконец подошла очередь Иноземцева. Он протянул в окошко свой паспорт и попросил пропуск к Флоринскому Юрию Васильевичу. Дама за окном долго листала разные списки, распечатанные и заведенные от руки, а потом вдруг бросила: «Ждите!» и захлопнула окошко. Ему показалось, что она принялась куда-то звонить. Владик отошел в сторонку, им овладело дурное предчувствие.

Томиться пришлось долго. Оконце вновь открылось, но когда Иноземцев сунулся туда вне очереди, дама сурово отшила его: «Сказано вам – ждите!» Наконец, едва ли не через полчаса из дежурки вышел военный – молодой капитан, в погонах и фуражке василькового цвета. «Из госбезопасности», – смекнул Владик. В руках офицер держал его паспорт, похлопывая зеленым коленкором по сгибу ладони. «Гражданин Иноземцев? Пройдемте со мной», – с отстраненной вежливостью молвил капитан. Они вошли внутрь служебного помещения, и капитан проводил его в казенную комнату, где стояла пара столов и висели портреты Ленина, Сталина и Дзержинского. «Присаживайтесь», – указал офицер на табуретку. Молодой человек сел, чувствуя себя идиотом со своим кульком с апельсинами. «Вы кем Флоринскому приходитесь? – вопросил капитан, вперив в инженера орлиный взгляд. – Родственник?»

– Сослуживец.

– Ах, сослуживец. А где вы работаете?

– В почтовом ящике.

– Каком?

– Номер шесть-пять-один… – назвал Владик то наименование ОКБ-1, под которым оно значилось в открытых документах.

Офицер сверился с бумажкой на столе и ответом, видимо, удовлетворился. Последовало еще несколько вопросов: «Как давно вы знакомы с Флоринским? Когда виделись с ним последний раз?» – и, наконец: «Откуда вы узнали, что в данный момент он находится в госпитале?»

– Мне об этом сказал наш сослуживец.

– Сослуживец? Кто конкретно?

Тут Иноземцев озлился и буркнул:

– Вы меня, конечно, извините, но это не ваше дело.

– Возможно, – усмехнулся офицер. – Возможно, и не мое. А может, и мое… Что вам известно о состоянии Флоринского?

– Понятия не имею. За тем и пришел – узнать.

– Состояние, я вам скажу, крайне тяжелое. Врачи борются за его жизнь. А что конкретно стряслось с Флоринским – вы знаете?

– Нет, не знаю.

– Как же? Тот сослуживец, что сообщил вам, что Юрий Васильевич находится в госпитале, не известил вас, при каких обстоятельствах пострадал Флоринский?

– Он сказал, что произошла автомобильная авария.

– Правильно, – удовлетворенно протянул офицер. – Именно авария, и именно автомобильная. А вы, наверное, подробности случившегося хотите знать?

– Ничего я не хочу узнать. Я хотел увидеть Юрия Васильевича и, вот, передать ему апельсины, – Иноземцев кивнул на кулек.

– Боюсь, посещение у вас не получится, – кивнул капитан. А потом начал задавать те же самые вопросы, но с измененными формулировками, по второму кругу: – Ваше место работы? Чем вы занимаетесь?