Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– Думаешь, я зря паникую? Да, я храбрюсь и нарочно говорю с тобой таким бодрым голосом, чтобы хоть ненадолго ощутить себя не такой одинокой… Мне страшно, Диларион, святое воинство, до чего же мне страшно!

За окном ухнула птица, и я вскрикнула, тут же зажав рот ладонью, а Диларион привстал на подушке и, потоптавшись, улегся на другой бок.

Наблюдение за питомцем всегда отвлекало даже от самых тяжелых мыслей и настраивало на оптимистичный лад, но сейчас это почему-то не сработало. Казалось, что окружающая меня темнота медленно забирается под кожу и проникает к самому сердцу, готовясь сдавить ледяной лапой.

Я часто задышала, а потом пискнула:

– Мамочки…

Не вполне осознавая, что делаю, я дернула за шнурок, что свисает из-под пышного балдахина над ложем.

Раздался мелодичный звон, и спустя секунду в опочивальню вошла зевающая Лана с круглым фонарем, от которого исходит мягкий желтый свет. Камеристка зябко ежится, кутаясь в наспех наброшенный халат и часто моргает.

Я так обрадовалась, увидев живого человека, что почти не испытала чувство вины оттого, что разбудила девушку.

– Да, миледи, – проговорила Лана, прикрывая рот ладонью. – Вам что-нибудь нужно? Вы хорошо себя чувствуете?

– Прости, что разбудила, – извинилась я. – Просто… Просто птицы за окном, и ветер, и…

Я запнулась, понимая, как жалко звучат мои оправдания. Должно быть, в глазах Ланы я выгляжу изнеженной матроной из Аварона.

– Закрыть окно, миледи? – спросила Лана участливо.

– Нет-нет, не надо, пусть будет свежий воздух, – поспешно пробормотала я и почувствовала себя совсем глупо.

Лана тепло улыбнулась.

– Я поняла, миледи, – сказала она. – Вы волнуетесь перед свадьбой?

– Да! – с жаром воскликнула я и облегченно выдохнула: – Очень волнуюсь!

– Это нормально, – кивая, сказала камеристка, и мне стало легче от этого заверения, а девушка продолжила успокаивать меня: – Все девушки волнуются перед свадьбой. Все. И те, кто хорошо знает возлюбленного, и те, кому только предстоит это узнавание.

– Спасибо, Лана, – поблагодарила я, и девушка просияла.

– В Черной Пустоши есть даже специальная традиция: накануне свадьбы девушка проводит ночь среди подруг, и они поют песни, едят сладости, смеются, дурачатся… Так новобрачная чувствует поддержку и не боится того, что предстоит. Это называется Девья Ночь.

– Мои подруги остались в Авароне, – печально сказала я, поджимая колени и обхватывая их руками. Я опустила голову и добавила: – И Нинель там… Моя самая близкая, самая лучшая подруга… Мне кажется, сестры не бывают так близки, как мы с Нинель.

Говоря это, я ощутила, как в глазах начинает щипать. Лана, уловившая мое настроение, охнула и поспешила подойти поближе.

– Ох, миледи, как жалко… И тут мы все, чужие вам люди, и все эти наши традиции и ритуалы… Они кого угодно сведут с ума, не говоря о приезжих, кому это все чуждо… А вы попали, как говорится, с корабля на бал…

От правдивых слов камеристки стало совсем горько и я, опустив лоб на колени, заплакала.

Ладонь Ланы осторожно легла на мое плечо и камеристка осторожно заговорила:

– Хотите, мы устроим и вам Девью Ночь, миледи? – спросила она участливо.

Когда я подняла голову и посмотрела на нее, Лана заговорила быстрее:

– Я понимаю, мы – всего лишь ваши верные слуги, но поверьте, успели полюбить вас всем сердцем! Я могу позвать Вету, Рамину и других девушек, и мы будем петь песни, разговаривать, есть сладости и даже ничего не скажем мистрис Одли!

Я дернулась, и, прежде чем успела понять, что делаю, выпалила:

– Нет! Только не Рамину!

Лана часто заморгала, вид девушки стал удрученный.

– Рамина, конечно, умеет надоесть, – проговорила она озадаченно. – Но она так старается! Сегодня только распоряжение мистрис Одли отправило ее спать. Она хотела быть наготове в случае, если вам что-то понадобится.

Мне стало неловко за свою несдержанность, а также возникло чувство вины перед Раминой, которая, похоже, в самом деле очень старается мне угодить.

– Я не то имела ввиду, пробормотала я. – Просто… Просто этот день оказался таким насыщенным, что совершенно не чувствую в себе сил для большой компании. Мне приятно, что ты смогла поговорить со мной, и теперь я совсем успокоилась, честно.

– Тогда давайте я принесу вам успокаивающего отвара, миледи? – просияла Лана. – Клянусь, после него вы будете спать, как младенец, и вас не разбудит даже гром над ухом!

– Принеси двойную порцию, – попросила я.

Глава 10

Я открыла глаза и поморщилась от яркого солнечного света, который ударил в глаза и нарушил сон, а перевернувшись на другой бок, поняла, что сон улетучился окончательно.

Потянувшись, села. Когда увидела, что у противоположной стены сидит Рамина, склонившись над пяльцами, вздрогнула и снова посмотрела в окно, пытаясь понять, который час. Истинное чутье подсказало, что немногим позднее полудня.

– Доброе утро, Рамина, – пробормотала я хриплым со сна голосом и добавила: – Рада тебя видеть.

Камеристка подскочила, выронив пяльцы, и уставилась на меня с таким счастливым видом, точно собака, которую суровый хозяин редко балует похвалой, а сейчас почесал за ухом.