Сердце даэдра (СИ)

Алисия перебирала пальцами струны лютни, но петь не спешила. Впрочем, и играла она хорошо. Эштон ее не видел, но не отказал себе в удовольствии наслаждаться музыкой, которую так редко слышал в планах Обливиона. Пожалуй, именно за изобретение музыки он готов был простить людям и эльфам их бессмысленное существование.

Воин Обливиона закрыл глаза, прислонился затылком к стене — шлем тихо звякнул, коснувшись камня, и вслушался в быстрые переливы звуков. Он потерял счет времени, обрел на жалкие пятнадцать минут спокойствие, которого так давно не знал, но из полудремы его вырвал хриплый мужской голос.

— Это же Виола, та самая, — вдруг услышал он откуда-то из-за стены. — Алисией выдумала назваться!

Судя по приглушенному голосу, говорил стражник в шлеме. Дремора инстинктивно прислушался.

— Да, это она. Ума не приложу, зачем Элисиф ее пригласила. Эта изменница уже приставила к себе какую-то тварь. Только богам известно, что она задумала на этот раз! — пролепетала в ответ стражнику служанка.

Эштон удивленно вскинул брови, но из-за шлема никто в кухне этого не заметил. Никто, кроме дреморы, вообще не слышал этот разговор.

— Она помогала впустить Ульфрика в город, но Империя уже три года как избавилась от Братьев Бури! Неужели она хочет объединить оставшихся бунтовщиков и… — девушка захлебнулась воздухом от страха, а Эштон мысленно ухмыльнулся, предчувствуя очень интересную беседу с Алисией.

— Тише, кто-то идет! — шикнул стражник, затем послышался звук легких шагов, и все стихло.

Дремора понимал, что самое интересное уже узнал, и приготовился хоть на полчаса вернуться в Обливион, но вспомнил, что Алисия сделала заклинание особенно сильным. И уже через несколько минут порадовался этому факту, потому что колдунья запела.

Ее пение не походило на те нежные женские голоски, которые Эштон слышал раньше. Низкий, с неожиданной глубиной и чувством, он разливался по залам. Вскоре гомон разговоров стих, и Эштон заметил, что даже слуги поддались тому невероятному очарованию, прониклись особым чувством одиночества, тайны и опасности. Алисия пела про исчезнувший двемерский город, и на миг перед глазами воина всплыла яркая картина прошлого: бородатый гном, который коротким пальцем указывал на огромного корпуса, горы черной слизи и другие дреморы, металлические сферы и пауки, которые шли в бой вместе с ним.

— …я слышу пара шумное дыханье и шепот металлических сердец, — Эштон успел уловить лишь последние слова прежде, чем вновь оказался на Дрожащих островах.

Быстро огляделся и убедился в том, что по-прежнему сидит на стуле в казарме.

Тишина неприятно надавила на уши. Хотелось вернуться в зал, еще хоть пару минут послушать чудесный голос.

Дремора тряхнул головой, но вставать не спешил. Снял шлем, подпер подбородок кулаком и еще раз постарался вспомнить момент, когда Алисия начала петь. Голос у нее бесспорно оказался очень красивым, но что-то неестественное чувствовалось во всеобщем очаровании, которое охватило слушателей.

«Магия иллюзии?»

Эштон попытался припомнить, когда испытывал на себе ее действие в последний раз, но не успел — дверь резко распахнулась и в комнату вошел дремора-валкиназ, его начальник.

— Как успехи? — спросил капитан, присаживаясь на стул рядом.

— Медленно, но продвигаюсь, — уклончиво ответил Эштон.

— Ты уверен, что хочешь так рисковать? Ты уже сейчас добился ранга маркиназа. Еще лет двести-триста, и выйдешь в высшее командование. Может, даже вернешься на службу к Дагону, — медленно заговорил Брайт, с грохотом опуская свой шлем на каменную столешницу.

— В вечности наши звания мало что значат, — скривившись, ответил Эштон. Он уже не впервые слышал увещевания от командира.

— Мы верны Шеогорату, и нам придется сражаться с тобой в полную силу. Облажаешься — и любой из нас тебя прикончит, не моргнув глазом, — напомнил Брайт.

Эштон лишь задумчиво кивнул и так же вкрадчиво ответил:

— Сам ты смерти не боишься, так почему пугаешь ею меня?

Брайт хлопнул по столу раскрытой ладонью, по камню побежала сеть тонких трещин.

— Дагон с тобой, делай как знаешь. Я на время отстраняю тебя от службы. Но смотри, — дреморы встретились горящими взглядами и долго боролись, но ни один не хотел сдаваться, — обманешь — твоя башка слетит прямо в тронном зале.

Глава 8

Когда захмелевшие от хорошего меда гости наконец разошлись, Алисия тут же направилась к кухне, чтобы через черный ход выбраться, наконец, из духоты замка, пропахшего жареным мясом и чадом жаровен. Но ее остановила Элисиф. Властным жестом ярл приказала колдунье приблизиться, и та решила не спорить.

— Твои баллады теперь совсем не такие, как прежде. В них много печали, — тихо сказала Элисиф, как только Алисия приблизилась к трону.

— С тех пор, как я покинула Солитьюд, многое переменилось, — уклончиво ответила колдунья, не слишком понимая, к чему клонит ярл.

— Вот именно. Человеческая память коротка, а ты поешь все так же прелестно. И если захочешь, можешь снова поселиться здесь, — мягко предложила Элисиф.