Сердце даэдра (СИ)

Всего лишь эру назад Эштон видел, как другой герой одолел прежнего Лорда безумия, превратившегося в Лорда порядка, и сам стал новым Шеогоратом. Превращения Хаоса в Порядок происходило стабильно, раз в эру, все к этому привыкли. Но после того, как смертному удалось убить даэдра и занять его место, всем казалось, что цикл прерван. Однако прошла эра, новый Шеогорат заскучал, и на дорогах вновь появились солдаты Серого Марша. Тогда Эштон понял, что перед ним — путь к свободе, которой он так жаждал несколько тысяч лет. Кто угодно, если он достаточно силен, обладает собственной волей и никому не подчиняется, мог занять место Лорда Безумия, и дремора решил стать следующим.

После долгой изнуряющей битвы лезвие меча Эштона наконец пронзило тело даэдра. Принц порядка засмеялся и вновь обрел лицо Шеогората, безумного бога.

— Теперь ты достаточно безумен, Эштон. Хорошо следи за моими владениями, — напутствовал он перед гибелью.

Когда его огромное серое туловище повалилось на каменный пол, Эштон стянул шлем и, тяжело дыша, огляделся. Обитатели замка выползали из своих укрытий, с любопытством разглядывая нового господина.

— Шеогорат умер, — констатировала одна из темных соблазнительниц, прекрасных и опасных стражей, охранявших Деменцию.

— Да здравствует Шеогорат! — крикнула золотая святая — облаченная в сияющие доспехи стражница Мании.

Глава 16

Два года спустя

Колсельмо, придворный маг ярла Маркарта, визжал и жался к стене двемерских руин, давно расчищенных от пыли и изученных. Алисии оставалось только удивляться силе его голосовых связок и легких — историк голосил не переставая уже полчаса.

— Убери это немедленно! — визжал Колсельмо дурным голосом и посылал в потолок один огненный шар за другим.

Алисия тоже подняла голову и полюбовалась детищем рук своих: огромного паука из двемерского металла, сделанного по образу и подобию живых гигантских пауков и направляемого душой твари, которая прежде обитала здесь и без зазрения совести жрала рабочих. Теперь совершенно мирное огромное существо, которое вышло на удивление сообразительным, покорно принимало на себя удары огненных шаров, которые не причиняли ему ни малейшего вреда, и не могло понять, почему человеческое существо отказалось от его помощи.

— Он просто хотел подвезти вас до нижних уровней, Колсельмо, успокойтесь, — попыталась разрядить ситуацию она. — Ему было приказано помогать тем, кто здесь работает. Правда, я не ожидала, что он выйдет на верхние уровни сам.

— Зачем ты это сюда притащила?! Чтобы ноги этой твари здесь больше не было завтра же! — скомандовал маг, который уже пришел в себя и теперь стыдился вспышки собственного испуга. Когда огромная металлическая тварь подошла к нему и нагнула передние лапы, историк решил, что механизм хочет прикончить его.

— Технически, его ноги валялись здесь задолго до того, как вы начали раскопки, — пробормотала Алисия с ухмылкой, припоминая, как долго и тщательно подбирала детали для очередного механизма.

— Не ерничай мне тут! — проворчал Колсельмо, уже окончательно успокоившись. — Просто убери это. Твои эксперименты до добра не доведут.

— Между прочим, именно благодаря моим экспериментам мы попали в затопленные участки пещер. Механизмом-рыбой вы пользуетесь до сих пор. А паук поможет исследовать потолок, — возразила Алисия, впрочем, скорее из желания поспорить, чем пытаясь что-то доказать. Если уж старику что-то взбрело в голову переубедить его было практически невозможно.

— Пусть сидит на своих нижних уровнях, — припечатал Колсельмо и, все еще косясь на металлического паука, выскочил из зала.

Громко хлопнули массивные створки дверей, и Алисия осталась наедине со своим изобретением. Убедившись, что угрозы для жизни больше нет, паук спустился с потолка и подошел к колдунье. Он пригнул перед ней передние лапы, как щенок, приглашая сесть на свою спину и прокатиться. Недолго думая, создательница механизма приняла его приглашение.

Она взобралась на ребристую спину, пристегнула себя к ее поверхности специальными ремнями, чтобы не свалиться, если пауку, которого она мысленно звала Бартом, вздумается побегать по стене или потолкам, и устроилась в специальной системе креплений, которые должны были удержать ее и без страховки. Не получив четких указаний, паук побрел туда, где обычно обитал — в сторону нижних уровней.

Алисия не особенно следила за маршрутом: вид вылизанных до блеска стен двемерских руин, каждый миллиметр которых был изучен за прошедшие два года вдоль и поперек, внушал ей отвращение и нагонял тоску. Она скучала по радости открытия, по опасности, подстерегающей за каждым углом в неизвестных руинах, но стоило только ей попасть в такие пыльные и забытые места, как она вспоминала встречу с Эштоном и становилось еще более тошно, чем прежде. Время шло, но воспоминания не становились бледнее, боль не утихала. И до того, как чувства не улягутся где-то в глубине души, колдунья решила запереться в скучном и безопасном мирке, созданном Колсельмо.