Сердце Дайвера (ЛП)

— Даже больше, потому что это реально. И моя Пейтон — чертовски крутая сучка, которая выжила в одиночку в пещере, полной монстров, чтобы вернуться ко мне… так что, конечно, даже сейчас. Черт, Пей, — пробормотал я, прежде чем наконец… наконец-то поддаться желанию.

— Спасибо, блять, — шепчет она, прежде чем я впиваюсь губами в ее губы. Проглотив ее стон, я переворачиваю нас так, что она оказывается на спине, а я — между ее бедер. Я опираюсь на одну руку и захватываю ее подбородок, поднимая вверх для поцелуя. Каждым движением губ и языка я показываю ей, как чертовски сильно я хочу ее.

Всегда хотел ее. И всегда буду хотеть.

Она стонет, прикусывая мою губу, прежде чем я облизываю ее губы и проникаю внутрь, спутывая свой язык с ее. Медленно, я опускаю руку и ищу ее на каменистой земле, пока не нахожу ее руку, поглаживая ее по ладони до запястья. Я переплетаю наши пальцы и прижимаю ее руку над ее головой, а затем проделываю то же самое с другой, захватывая обе в одну руку, в то время как поцелуй становится темнее.

Более глубоким, более голодным.

Каждый из нас борется за контроль, пытаясь продержаться как можно дольше. Я знаю, что как только я раздену ее, то потеряюсь, и я хочу запомнить каждую мельчайшую деталь этого момента.

— Фин, — умоляет она, прижимаясь к моим губам, прежде чем отстраниться. Она поворачивает голову, задыхаясь, ее руки цепляются за мои. Тихо посмеиваясь, я скольжу носом по ее щеке к уху, облизывая и покусывая мочку, заставляя ее задыхаться.

— Я не могу передать тебе, сколько раз я представлял, как слышу твой голос таким, с придыханием и мольбой, — я стону ей в ухо, упираясь членом в ее живот, показывая ей, как сильно она меня возбуждает. — Черт, у меня было столько фантазий о том, как ты будешь плакать и кричать для меня.

— Да? Покажи мне, — бросает она вызов, возвращая свои глаза к моим, а ее губы кривятся в ухмылке.

— Я принимаю твой вызов, детка, — рычу я, прежде чем провести языком и губами по ее горлу, чувствуя вкус воды из пещер, но это лишь подчеркивает Пейтон. Она связана с водой, с землей, и у меня столько фантазий о том, как я трахаю ее в океане, как она поднимается из воды, раздевается для меня, а потом седлает меня прямо там, на лодке посреди нигде.

Блять.

Я добираюсь до ее груди, сжимаю молнию между зубами и начинаю тянуть вниз, прокладывая путь по ее грудям. Я заканчиваю прямо над ее киской, покрывая дразнящим поцелуем высыхающий материал. Она стонет и приподнимает бедра, но я игнорирую мольбы ее тела и двигаюсь выше. Я расстегиваю спортивный лифчик, освобождая ее груди, и не спеша любуюсь ими. Я уже видел их несколько раз. Не так-то просто жить на яхте и не видеть друг друга голыми, но эти моменты меркнут по сравнению с тем, что происходит сейчас. Ее соски твердые, просятся в рот, а грудь раскраснелась от возбуждения.

Подняв взгляд, я наклоняюсь и втягиваю ее сосок в рот, пока она наблюдает. Ее голова откидывается назад, а глаза закрываются, когда она выпячивает грудь, проталкивая ее глубже в мой рот. Усмехаясь, я отстраняюсь, облизываю ее сосок, а затем щелкаю по нему языком. Я ласкаю ее плоть, дразня, прежде чем снова втянуть сосок между губами, заставляя ее вскрикнуть, прежде чем я впиваюсь в него зубами.

Я переключаюсь на второй сосок и делаю то же самое, лаская его языком, подталкивая к тому, чтобы он стал тверже. Ее бедра продолжают двигаться навстречу мне, умоляя о большем, и ее приглушенные вскрики достигают моих ушей, побуждая меня продолжать. Она стискивает свою руку, сжимая мою, и ждет всего, что я запланировал для нее.

Отпустив ее сосок, я освобождаю ее руки после предупреждающего сжатия.

— Держи их там. Это мое время исследовать, прикасаться к тебе, — приказываю я, затем откидываюсь назад и оглядываю ее вздымающуюся грудь, припухшие губы и дикие, полные вожделения глаза. Обхватив пальцами молнию, я решаю подразнить ее.

— Хочешь, чтобы я снял это?

Она кивает, а затем облизывает губы.

— Сделай это.

— Назад дороги нет, дорогая.

— Для нас никогда не было, так что трахни меня уже, — мурлычет она.

— Такая требовательная, Пейтон. Ты целовала Тайлера этим ртом? — поддразниваю я, расстегивая молнию. Совместными усилиями мы освобождаем ее от костюма. Я откидываюсь назад и любуюсь изгибами ее тела, а затем наклоняюсь и целую шрам от укуса акулы. Я помню тот день, это был один из самых страшных дней в моей жизни до сих пор. Мы думали, что она серьезно пострадала, но она просто смеялась над этим и пила пиво, пока мы перевязывали рану. Я провожу губами по небольшому шраму на ее коленной чашечке, который она получила, когда направляющая сорвалась во время погружения на Карибах.

Пробираясь вверх по ее телу, я целую место возле раны, где будет последняя партия шрамов, а затем нахожу шрам на ее плече от обломков, попавших в дыхательную трубку. Я целую каждый из них, преклоняясь перед их красотой, потому что они делают Пейтон такой, какая она есть. Каждый из них хранит историю о нашей влюбленности, о нашей совместной жизни, и я никогда не был так благодарен за них, как сейчас.