Сердце демона

Охранники ухмылялись, громко обсуждая, что ещё кроме монет можно получить от неё в качестве платы. Торговец пристально наблюдал, чтоб никто ничего не разбил, но не вмешивался – явно не желал марать руки о демонокровную тварь.

Взвесив свои шансы на побег и оценив их как не слишком высокие, девушка вынула из ножен кинжал. С этим лёгким клинком она не расставалась в пустыне ни днём ни ночью. Жаль, что оружие посерьёзнее осталось вместе с вещами в таверне – жрица никак не ожидала, что придётся сражаться в знакомом городе средь бела дня.

Сетовать было некогда. Уже в следующий миг Аштирра уклонилась от удара, нацеленного ей прямо в голову. Она успела полоснуть клинком по кожаному наручу стражника, а второго хлестнула хвостом по ногам, надеясь, что тот споткнётся, замешкается. Но то ли удар пришёлся вскользь, то ли мужчина оказался слишком крупным – он словно и не заметил. Девушка ловко обвила хвост вокруг его лодыжки, собираясь развернуться и рывком опрокинуть его. Воин разгадал её манёвр и, перенеся вес на свободную ногу, с силой наступил Аштирре на хвост.

От резкой боли, прокатившейся по всему позвоночнику, девушка вскрикнула и потеряла равновесие. Перед глазами заплясали тёмные пятна. Кто-то выбил у неё из руки кинжал – она уже не разглядела. Удар дубинки пришёлся прямо в бок. Рёбра хрустнули, из лёгких выбило воздух, и жрица повалилась на ковёр. Она успела лишь сгруппироваться и инстинктивно закрыть голову руками…

Но ударов не последовало. Вместо этого раздался тонкий звон стекла, а потом чей-то бархатный мелодичный голос произнёс:

– Нет. Не подойдёт. Эти мурриновые[2] чаши слишком хрупкие для моего заведения, хоть и весьма изысканные. Жаль.

Один за другим Аштирра открыла глаза, сконцентрировала взгляд. Охранники потрясённо застыли, так и удерживая дубинки на весу.

В лавку вошёл рэмеи, одетый в тёмно-синюю рубаху с золочёной вышивкой по вороту и рукавам и шаровары в тон. В петле на узорчатом поясе покачивался тонкий изогнутый клинок, похожий на оружие кочевников пустыни, только намного изящнее.

Гость окинул лавку таким взглядом, словно владел ею, потом аккуратно переступил через осколки. Похоже, один из охранников всё же задел драгоценную чашу – неудивительно.

Опомниться никто не успел – рэмеи уже подошёл к прилавку, подхватив ещё один изысканный разноцветный сосуд. Повертев в руках, гость с ловкостью жонглёра подкинул его и поймал на выставленный вверх указательный палец, чудом удерживая баланс. Охранники, казалось, забыли, как дышать, лишь бы случайным порывом воздуха не уронить чашу с и без того не самого надёжного «постамента». А может, они были искренне восхищены неожиданным представлением – как и сама Аштирра.

Самир нарушил воцарившуюся тишину первым. И почему-то сейчас он не спешил кричать о демонокровных тварях, хотя в наследии гостя сомневаться не приходилось.

– П-п-поставь на м-м-место, Брэм… Брэмстон…

Рэмеи отвёл взгляд от сосуда и посмотрел на торговца:

– Чего ты так переживаешь, Самир? Неужели думаешь, что я настолько неловок и могу случайно повредить ещё одну из твоих драгоценных вещиц? – он тонко усмехнулся.

– П-п-просто… П-п-поставь. Аккуратно. А то… – торговец не отрывал глаз от чаши, неуверенно балансирующей на единственной точке опоры и то и дело кренившейся из стороны в сторону.

– А то что? Случайно разобью? Не беспокойся, этого не случится. Обещаю.

Рэмеи резко отдёрнул руку, и изящный сосуд начал своё падение. Аштирре показалось, что время замедлило бег. В эти мгновения даже сквозь боль в рёбрах и туман в голове она сумела примерно оценить стоимость сосуда, удивиться, ужаснуться и зажмуриться. Донышко чаши вот-вот коснётся пола, и разноцветные осколки с мелодичным звоном брызнут во все стороны…

Пару мгновений спустя, не услышав звука бьющегося стекла, Аштирра неуверенно открыла глаза. Стражники так и стояли, разинув рты. Самир, схватившись обеими руками за сердце, медленно оседал под прилавок. Мурриновая чаша балансировала на кончике хвоста гостя. Рэмеи ослепительно улыбался, словно дело происходило в шатре на каком-нибудь ярмарочном представлении, а сам он был звездой вечера, ожидающей аплодисментов и одобрительных выкриков, восхваляющих его мастерство.

Насладившись мгновениями своей славы и будто желая исполнить трюк на бис, гость изящно подбросил чашу хвостом к потолку. Аштирра заворожённо смотрела, как солнечные лучи, преломлённые витражами окон, играют на разноцветном стекле хрупкого сосуда. Как же Брэмстон поймает чашу теперь – на кончик носа или между рогов?

Но гость ловить не собирался – лишь проводил взглядом. Со звоном сосуд рассыпался на бессчётное количество мельчайших осколков, усыпав ковёр искрами.

– Ты!.. Ты!.. Обещал, что с чашей ничего не случится! – почти плача прошептал Самир, глядя на осколки сквозь пальцы, словно пытаясь заслониться от очевидного.