Сердце демона. Книга 1. Преданное наследие

– Как-нибудь в другой раз, – усмехнулся жрец. – Но талантов ему хватает, иначе я бы не находил нашу дружбу полезной.

– Дружба должна быть ещё и приятной, братец, – подначила Эймер.

– Вот приятным наше общение бывает не всегда, – ответил Раштау, но Аштирра видела – отец скорее шутит.

Аштирра хотела расспросить ещё, но Брэмстон как раз подошёл к их столу. Подмигнув девушке, он опёрся о столешницу и склонился к жрецу:

– Господин Пламенный Хлыст, пока меня не успели разорвать на сотню маленьких бесов, давай всё же обсудим что собирались. Кое-что, достойное твоего внимания.

– А я-то думал, что ты собрал нас исключительно чтобы похвастаться выгодной сделкой и новым приобретением, – улыбнулся Раштау, кивком указывая на стойку у дальней стены таверны, где пара симпатичных девушек протирала и расставляла по полкам керамические сосуды.

– Одно другому не мешает, – улыбнулся Брэмстон и поманил их за собой в сторону лестницы, подальше от любопытных глаз и ушей.

На втором этаже располагались гостевые комнаты. Там же останавливались и Раштау с Аштиррой, но менестрель повёл их дальше по коридору – видимо, уже в своё обиталище.

– Пока не успел обставить всё по своему вкусу, – сказал Брэмстон через плечо, – но хотя бы на полу сидеть не придётся.

Какая-то служанка, прибиравшаяся наверху, бросилась ему навстречу с очередным срочным вопросом, но он решительно отмахнулся с коротким «позже» и ускорил шаг.

Они остановились у тяжёлой двери. Здесь скучал рослый рэмеи, которому явно хотелось присоединиться к общему веселью, но оставить пост не позволяла совесть. Брэмстон похлопал охранника по плечу:

– Иди отдыхай, я тут пока сам за всем пригляжу.

Уговаривать здоровяка не пришлось – ухмыльнувшись, он шутливо отсалютовал хозяину и поспешил вниз.

Брэмстон отпер дверь и пригласил своих гостей в полумрак комнаты – ставни здесь никто не открывал. Но едва глаза Аштирры привыкли к темноте, как рэмеи зажёг несколько ламп – ярких подвесных узорных шаров из дорогого мурринового стекла, такого же, как чаша в лавке Самира. В золотистом свете она увидела беспорядочно сваленные поверх сундуков тюки, перекрывавшие даже дверь – видимо, в спальню.

Хозяин уже суетился, расчищая центр комнаты, куда быстро перекочевал невысокий столик, до этого прислонённый к стене, и несколько расшитых подушек. Да, на полу и правда сидеть не пришлось, не поспоришь, – здесь уже успели расстелить мягкий ковёр. Аштирра, устраиваясь, пощупала шелковистый ворс и, не удержавшись, украдкой зарылась в него пальцами. «Такой бы ковёр да к нам в библиотеку», – мечтательно подумала девушка, представив, как здорово на нём развалиться, расшифровывая очередной свиток.

Эймер, расправив одеяния, грациозно села на подушку. Раштау занял место рядом с ней, скрестив ноги, и вскоре хозяин присоединился к ним. Жестом ярмарочного фокусника Брэмстон извлёк откуда-то футляр для свитков, украшенный россыпью иероглифов. Они были стилизованы под письменность времён расцвета Империи Таур-Дуат, но очевидно таковой не являлись. Подобные предметы продавали на базарах втридорога, выдавая за диковинки из древних гробниц. Аштирра удивилась – судя по оговоркам отца и тётушки, Брэмстон не был просто праздным путешественником и не мог приобрести такое, не разобравшись.

– Потянуло на сувениры? Я это у тебя не куплю, и не надейся, Копатель, – шутливо сказал Раштау.

– Всё уже оплачено, – усмехнулся Брэмстон, извлекая из футляра пожелтевший, покрытый разводами свиток бумажного тростника, испещрённый иероглифами.

Раштау чуть изогнул бровь. Эймер подалась вперёд, внимательно изучая знаки, и Аштирра последовала её примеру. Отец обучал её древнему наречию, иначе она бы не сумела расшифровывать тексты предков. Язык от эпохи к эпохе претерпевал изменения, и иногда распознать смысл было весьма нелегко. Но изучение сложных текстов было необходимой частью обучения жрицы – что в вылазках в руины, что для сохранения крупиц наследия их народа. Раштау был требовательным учителем – правильно распознанные знаки могли, ни много ни мало, спасти жизнь, если речь шла о древних гробницах с их скрытыми ловушками или о последовательности действий ритуала. Порой, когда становилось особенно трудно, Аштирра даже жалела, что её угораздило родиться Таэху. Столько всего приходилось запоминать и удерживать в голове! Но долгие часы над свитками и обломками камней принесли свои плоды – теперь девушка довольно легко умела определять, к какой эпохе относятся те или иные надписи.

Текст перед ними был из «новых» – многажды переписанных с потерей смысла копий более древних свитков или текстов с каменных стел. Но оригинал относился, судя по всему, к эпохе заката Империи, уже после Катастрофы, изменившей лик континента.