Сердце демона (сборник)

И тут я впервые увидела, как спокойствие оставило Диса. Красивое лицо исказилось от гнева, и он ринулся вперед, но резко остановился, наткнувшись на невидимую преграду.

Сашка, который при его движении ощутимо испугался и инстинктивно отступил подальше, перевел дух и засмеялся.

– Ты слабак! – сказал он, похлопывая по чехлу с ножами. – Ты не вырвешься отсюда! Ты теперь в моей власти! Понимаешь, тварь?!

Дис зарычал, и на лбу его обозначились вены. Кажется, еще чуть-чуть, и он вырвется из удерживающей его пентаграммы. Сашка торопливо вытащил нож и тут же уронил его – так тряслись у него руки. Но нет, свечи в лучах пентаграммы горели исправно, и она полностью выполняла свою функцию, накрепко удерживая попавшегося в нее демона.

Я сидела, скорчившись на полу. Малейшее движение отзывалось в руке такой острой болью, что я боялась потерять сознание. Забавно. Правая рука. Та самая, которую клевал ворон. Чем не ирония судьбы?..

– Вот мне, наконец, удалось нащупать твое слабое место! – снова засмеялся Сашка. – Если бы я знал, что ты так реагируешь на девчонку, я бы сразу не выпустил ее отсюда! – Дис опять дернулся. – Шучу, шучу! – широко развел руками Сашка. – Понимаю, ты не сделал мне ничего дурного. Даже напротив. Очень хорошо, что ты был так глуп и влюбился в смертную… И ты, – он оглянулся на меня, – очень помогла мне. Я и не загадывал, что наше общение принесет такие плоды. В общем, раз уж это твой осознанный выбор, смотри и наслаждайся. Я убью своего первого демона у тебя на глазах!

Нет, похоже, Сашке всегда было на меня наплевать. Кажется, я сломала руку, мне больно, но он даже не подумал поинтересоваться, что случилось со мной после удара. Обидно быть разменной монетой в чужой игре.

– Ну что же, начнем! – Сашка отвернулся от меня и, встав перед Дисом, забормотал какие-то странные певучие слова, занося первый из семи ножей.

Выбора нет. И я поползла, опираясь на здоровую руку. Из глаз от боли градом катились слезы. Кажется, я прокусила губу – ну да ладно, не это сейчас важно. Лишь бы ползти.

Первый кинжал, сверкнув в неярком отсвете свечей, вонзился в Диса.

Быстрее, а то не успею. Господи, но отчего же так трудно! Я натворила дел, теперь мне все и исправлять.

Бормотание стало быстрее. Вот уже второй кинжал. Мне на руку упала горячая капля – то ли воск, то ли кровь.

Тело едва слушалось, напоминая набитый мусором мешок, а время наматывалось на катушку вечности блестящей металлической нитью. Боль и страх. Но в этом царстве ужаса я вдруг подняла глаза и встретилась взглядом с Дисом. По его одежде – там, где в тело вонзились кинжалы, текла темная кровь, но лицо оставалось по-прежнему спокойным. Он едва заметно качнул головой, и я поняла его без слов: «Не надо. Уходи». Не потому, что он отталкивал меня, а потому, что он боялся за меня. Только сейчас я вдруг почувствовала, как много его любви – целый океан, безграничность. Надо было упасть в пропасть, чтобы понять, что тебя действительно любят.

И мне вдруг стало удивительно легко. Людям не даются испытания, которые им не по силам.

Третий кинжал. Тонкие губы Диса чуть дрогнули.

Не помня себя, словно все это делала не я, а некто, вселившийся в мое тело, я поднялась на ноги и отшвырнула носком сапога одну из свечей в пентаграмме. Свеча покатилась по полу, и огонь погас.

И в ту же секунду Дис, вырвавшись из плена, оказался рядом с Сашкой, перехватив занесенную уже руку с четвертым кинжалом.

Я видела, как побледнел Сашка, как медленно разжались его пальцы, и замерла в ужасном ожидании человеческой смерти.

Дис оглянулся на меня, и целую минуту мы смотрели друг другу в глаза, а потом он отшвырнул Сашку.

Тот упал на пол и вдруг отчаянно громко зарыдал, сотрясаясь всем худощавым телом.

– Ты не убьешь его? – спросила я, уже прекрасно зная ответ.

Дис едва заметно скривился, вытащил из тела засевшие там кинжалы и бросил их на пол.

– Нет, я не воюю с детьми, – произнес он с презрением. – Твой друг решил стать демоноборцем. Почему бы ему не использовать такой прекрасный шанс упрочить в мире добро и справедливость? Что уж там, не он один.

Я почувствовала, что кровь приливает к щекам.

– Прости, я… – Слов, чтобы объяснить мой поступок, не было.

Дис отвел взгляд.

– Это ты… извини, – слово далось ему с большим трудом, я заметила, как вздулись вены на его лбу, – я так давно… – Он нахмурился и махнул рукой.

И в этот миг меня пронзила острая нежность. Передо мной был уже не тот холодный коллекционер, который напугал меня на своей вилле в Риме. Дис изменился, даже черты его лица стали мягче, словно человечнее.

Я шагнула к нему, прижалась щекой к плечу и не удержалась от стона: оказывается, я совсем забыла о раненой руке.

– Сломана, – он осторожно коснулся пальцами моей руки, – сейчас будет легче.

От его прикосновений боль действительно отступила.

– Будь осторожней с рукой. Ее надо перевязать. В былые времена я помог бы тебе, но сейчас все, на что я способен, – немного унять боль.