Сердце дьявола - 2

Веревочные путы на руках и ногах, страшная духота, тьма кромешная и женский смех - вот, что я почувствовал, увидел и услышал, когда в меня вернулось сознание (или душа?). Следующее, что я ощутил - мерное покачивание того, в чем я находился - привело меня к мысли, что я лежу в трюме небольшого суденышка, скорее всего яхты. И тотчас воображение развернуло перед глазами чудесную картинку - белоснежный парусник покачивается в заводи кораллового острова, на его надстройке загорает прекрасная светловолосая богиня в кроваво-красном бикини, а я... А я, черт побери, лежу в трюме, я в лапах Худосокова! И в аду...

Страх ворвался в каждую мою клеточку; вывернутый им наизнанку, я закричал во весь голос. "А-а-а!!!"

И тут же яркий свет ворвался в мою темницу - это открылась крышка люка. Как раз надо мной.

- Чего базлаешь, милок? - раздался из него бесцветный голос дона Карлеоне. - Счас вытащу, потерпи чуток.

Я распахнул глаза, перед этим инстинктивно закрывшиеся от слепящего света, и на переднем плане увидел серое лицо дона с замученными глазами, а на заднем - невозможно голубое небо.

Спустя пять минут, наряженный в цветастый пляжный халатик и бейсболку, я сидел в шезлонге и изумленно смотрел то направо, то налево, то прямо перед собой. Челюсти моей было от чего лечь на грудину: справа сидел пьяненький Баламут в ковбойке, безграничном сомбреро, с фужером ярко-оранжевого коктейля в руке и сигарой в зубах. Слева располагался голый по пояс Бельмондо в пробковом шлеме, обшитом тканью цвета хаки, с удивительно изящной темнокожей девушкой на коленях (о, господи, какие у нее были губки!).

Напротив сидел дочерна загорелый Худосоков в выцветшей майке и белой пионерской панаме.

- Что, интересные шляпки носила буржуазия? - обратился он ко мне, обезоруживающе улыбаясь.

- Да... - согласился я, с восторгом рассматривая гладкие от природы ножки девушки.

Мне не надо было косить глазами - предположив во мне будущего поклонника, эта кокетка весьма эротичным движением положила свои оглобли на мои бедра.

- Коль, а как же София? - изгнав из себя Худосокова, предприняло мое подсознание попытку передела собственности. Рука же, попав под влияние животных чувств, моторно потянулась к шелковой коленке девушки и принялась ее поглаживать.

- Не бери в голову, - ответил Баламут на мой вопрос. - Понимаешь, мы... как бы тебе сказать... мы - на том свете... А здесь... а здесь все по-другому...

- На том свете!? - переспросил я, пугаясь. - А как же Ад? Мы же в Аду?

- Ад, понимаешь, тоже на том, то есть, на этом свете... - ответил Худосоков, грустно улыбнувшись.

- Так ты хочешь сказать, - я прочертил подбородком полуокружность, что все это Ад?

- Ну да... И Ад настоящий... Видите ли, уважаемый Евгений, представления того света, я имею в виду тот, который вы недавно покинули, об этом (Ленчик прочертил подбородком неполную четверть окружности) в силу определенных, большей частью субъективных причин, а также недостатка информации, значительно отличаются от реального положения дел... Понимаете, нет ничего вечного, в том числе и вечной боли... Человек быстро привыкает ко всему и, например, жарка на сковородке неприятна наказуемому лишь в течение нескольких дней...

- Значит, ада нет?

- В общепринятом понимании - нет.

- А как же наказание? Очищение? Лицензия твоя, наконец? Драка в офисе?

- Это все "трешка" перестаралась. Офис, лицензия, охранники в защитной форме, - поморщился Ленчик. - Любит она, как и ее предтеча, прошлогодняя Двушка, глюков напустить. А что касается очищения... Видишь ли, этот "рай" это классное наказание, абсолютное, я бы сказал... Представь, что тебе предстоит провести на этом райском острове, ну, хотя бы 999 лет...

- Мне!!? Мы с "трешкой" договаривались на пятнадцать суток

- Лоханула она вас. Обвела вокруг пальца. Вечно будете сидеть... И я тоже, и Крутопрухов с российским доном Карлеоне... Посмотри туда.

Я взглянул в сторону, указанную подбородком Худосокова, и увидел дона Карлеоне, сидевшего, обречено раскачиваясь, под накренившейся кокосовой пальмой.

- Видишь, какой плохой... - сочувственно вздохнув, продолжил Худосоков. - А ведь всего второй день пошел.

- Я доволен им выше крыши! - сказал Бельмондо, тепло глянув на дона Карлеоне.

- Что-то мне все это не нравится... - покачал я головой.

- Еще бы... 999 лет - это тебе не пятнадцать суток. - Ленчик улыбнулся с искренним состраданием в глазах. - Выпить хочешь? А то я сейчас тебе такое расскажу...

- Конечно, хочет, - пьяно заулыбался Баламут. - Принеси ему рома.

Худосоков встал и принес из каюты полдюжины больших желтых груш, граненый стакан и литровую бутылку кубинского рома "Негро".