Сердце дьявола

– Ты снова это делал? Я тебя отучу этим заниматься! Страх разрастался, накрывая весь мир, словно черное истлевшее одеяло. Вранье, что под одеялом можно спрятаться от беды. Нельзя. Одеяло – это всего лишь прямоугольный кусок байки или простеганной ваты. Разве оно может защитить хоть от чего-нибудь? Тем более от беды. От беды спрятаться нельзя. Боря рано это понял и, поняв, усвоил на всю жизнь. Но каждый раз все равно прятался под одеяло с головой, надеясь на чудо. И каждый раз чуда не происходило. Он чувствовал, как уверенная рука собрала одеяло в горсть, рванула, открывая его тщедушное голое тело. Черный чудовищный силуэт на фоне тускло-желтого прямоугольника дверного проема. Это был монстр. О нем не знал никто: ни мать, ни сестра, ни отчим. Он появлялся только в те вечера, когда Боря совершал плохой поступок. Монотонные голоса, доносящиеся из кухни, становятся чуть отчетливее. Фигура, горой нависающая над диванчиком, покачивается. Голос на самом деле вовсе и не голос, а жаркий сдавленный шепот-рык:

– Значит, опять за свое, да? Значит, опять? Боря распахивал рот, чтобы что-то сказать, но не мог выдавить ни единого звука. Шершавый, сожженный страхом язык царапал небо. Последнее, что он воспринимал, – широкую, шершавую лапу, ложащуюся на его лицо, закрывающую нос и разверстый в беззвучном крике рот. Больше не было ничего, кроме боли, ужаса и стыда.

***

– Нашел, – сержант выглядел запыхавшимся, взволнованным, но довольным.

– Что нашел-то? – прищурился седоголовый.

– Отпечаток. Похоже на кроссовку. Вон там, под стеной здания, полоска асфальта. Так он прошел по ней.

– «Он прошел по ней», – передразнил седоголовый. – Кто прошел по ком?

– Убийца прошел по дорожке, – простодушно поправился сержант.

– След четкий? – поинтересовался Волин, старательно подавляя зевок. Все-таки вторая бессонная ночь пошла.

– Не очень, – ответил патрульный, добросовестно пожимая мускулистым плечом. Волин обернулся к криминалисту:

– Займитесь.

– Конечно, – вздохнул тот. Не улыбалось ему всю ночь здесь торчать. Трудового энтузиазма хватает ненадолго. Спать и кушать хочется независимо от возраста, звания и рода деятельности. Но работа есть работа. Куда от нее денешься. – Разумеется, – подтвердил он.

– Хорошо. Пока вы закончите, мы побеседуем с мальчишками. Во всяком случае, это уже сдвиг. Пусть крохотный, но все-таки. Не такой уж этот парень предусмотрительный. Отпечаток – промашка. Значит, возможны и другие ошибки с его стороны. Надо только внимательно смотреть под ноги. Седоголовый наблюдал за Волиным. Тот правильно оценил взгляд. Понятно, о чем коллеге думалось: слишком много улик удалось «нарыть». С такими уликами уже можно проводить толковые следственные мероприятия. Выстраивать тактический план поиска. Это тебе не мертвый «висяк». Но… пока все эти улики «уплывают» в другой район. Вот и прикидывал седоголовый, а не отыграть ли ему все назад, не погнать ли «пришлого» со «своих земель», не попробовать ли раскрутить дело самому. Помощь – хорошо, похвально, но раскрытая «серийка» – это ведь совсем другой коленкор.

– Что? – спросил у него, упреждая первый удар, Волин.

– Ничего, – седоголовый улыбнулся и покачал головой. – Работай. Участковый уже закончил снимать показания, прятал густо исписанный бланк в папку. Волин остановился рядом, доставая из кармана блокнот и ручку, оглядел подростков. Седоголовый пристроился сбоку и чуть сзади, словно подчеркивая главенствующую роль «чужака».

– Ну что, ребята, рассказывайте, как выглядел этот человек.

– Так… – Участковый глянул на него с удивлением. – Я ведь уже все записал…

– И хорошо, – отреагировал Волин, не сводя взгляда с подростков. – Только ведь пока бумаги официально из района в район перешлют – три года пройдет. – И снова смущенным мальчишкам: – Давайте по порядку. Рост, телосложение, во что одет. Приметы. Цвет волос, глаз, форма лица. Все, что помните. Вперед. Начнем с тебя, – Волин кивнул рыжему. – Что ты видел?

– Так это… Мы ж за кустами сидели и еще… это… темно было, – рыжий смущенно оглянулся на друзей.

– Ну что-то вы все-таки видели?

– Ну, это… что-то видели, конечно. Но хорошо не рассмотрели. Это… ну, вот такой он… – рыжий поднял руку, отмечая рост убийцы. – Примерно. – «Метр семьдесят – метр семьдесят два», – записал Волин. – И еще, в куртке он был и штанах. Или это… в джинсах, может. Потом, значит, плащ надел. Длинный такой.

– Очки у него, – сказал «интеллигент». – В очках он был.

– Отлично, – пробормотал Волин, быстро записывая. – Что-нибудь еще? Возраст? Телосложение?

– Не, – третий паренек потряс головой. – У него куртка такая была, широкая. В ней не поймешь. А насчет возраста – мы же далеко сидели. Лицо толком не рассмотрели.