Сердце Дьявола (ЛП)

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, на этот раз одетого в элегантный смокинг, накрахмаленную белую рубашку и бриллиантовые запонки.

— Добрый вечер. Прошу прощения за опоздание.

Джульетта Престон Прист с открытым ртом смотрит то на меня, то на моего отца. Она знает, кто он? Или, может быть, она думает, что у меня проблемы с отцом, которые, безусловно, есть, но не в этом смысле.

— Не проблема. Простите нас, дамы. — Его ударение на слове «дамы» указывает на то, что он думает, они таковыми не являются, и я нахожу это очень забавным. — Нам с дочерью нужно многое обсудить.

Рот Джульетты захлопывается, и Поппи смотрит на неё, явно не понимая, что происходит. Я подмигиваю им и поворачиваюсь, чтобы уйти, пока они кидают невидимые кинжалы мне в спину.

— Мисс Баптист, — говорит Супермен, подходя ближе ко мне.

— Всё в порядке. Мы будем в баре. Я в полной безопасности.

— Да, мэм. Но мы будем рядом.

Отец протягивает руку.

— После тебя.

Я иду к бару, проходя мимо уже переполненных игровых столов и щелкающего колеса рулетки, пока люди, затаив дыхание, ждут, куда упадет шарик. Когда мы останавливаемся перед старинным деревянным баром, мой отец делает знак бармену, и получает немедленное и эффективное обслуживание.

— Два Кауфмана, — заказывает он.

— Мне содовую с лаймом, — говорю я, потому что сегодня вечером я не пью водку.

Он смотрит на меня, его серовато-стальные брови приподняты.

— Ах, ты не пьёшь, когда играешь. Должно быть, это один из секретов царицы Мидас.

— Это не секрет.

Через мгновение бармен ставит перед нами три напитка.

Фёдоров обхватывает массивной лапой хрупкий хрусталь одного из них и поднимает его.

— За твою сегодняшнюю победу.

— Я выпью за это. — Я поднимаю свой бокал и стукаюсь ободком о его.

Отец опрокидывает водку, пока я потягиваю газированную воду. Когда он опускает свой пустой бокал на старинную деревянную стойку, его голубые глаза, кажется, рассматривают мою внешность. Он сказал мне, что я — копия моей матери, и подтвердил это, показав мне её фотографию, и мне интересно, думает ли он о ней сейчас. Но если и так, то он не говорит мне об этом.

Бросив взгляд в ту сторону, откуда мы пришли, он спрашивает:

— Не хочешь рассказать мне, что здесь происходило? Нахальная выглядела так, будто ей нужна была твоя голова, и другая более дружелюбной не казалась.

— Ничего не произошло. Они ничто.

Он поднимает подбородок.

— По сравнению с тобой, я согласен. Но всё же, если есть угрозы, о которых нужно знать, я хочу быть в курсе.

Я указываю через плечо на Человека-паука и Супермена.

— Как видишь, у меня всё ещё есть защита от угроз.

— Я заметил. Но даже в этом случае осторожность не повредит. Я только что снова нашёл тебя, Ульяна. Теперь я тебя не потеряю.

— Инди. Меня зовут Инди.

Его губы сжимаются, как будто он хочет возразить мне, но не делает этого.

— Инди. Будь ко мне терпимей.

После общения на отвлечённые темы, я перехожу к причине, по которой я позвонила и попросила его встретиться со мной.

— Что ты сказал моему мужу?

— Что ты имеешь в виду? — любопытствует он, но он должен знать, о чём я говорю. — Всё было хорошо, пока мы не вернулись домой, а потом внезапно всё изменилось. Если ты что-то сказал ему, мне нужно знать, что именно. Потому что никаким образом он не должен был подсовывать мне через стол прошение о разводе после Праги. Что-то случилось, и я хочу знать, что.

Отец прищуривается.

— Почему это я должен что-то сказать? Фордж взрослый человек. Он не подчиняется ничьим приказам. В том числе моим.

— Ты подмешиваешь в правду достаточно дерьма, даже отсюда я могу чувствовать его запах. Фордж влюбился в меня. Ты знаешь это. Я знаю это. Но ты что-то сказал, и я хочу знать, что. — Я взбалтываю содовую, придерживая большим пальцем салфетку под ней.

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, отец выпивает вторую рюмку водки с лёгкостью, которой научился за всю жизнь.

— Ты действительно хочешь вернуть мужчину после того, как он отверг тебя?

— Это моё решение, и мне нужно знать, с каким вмешательством я имею дело, чтобы я могла его принять.

Его бочкообразная грудь трясётся, когда с его губ срывается громкий смех. Когда он, наконец, успокаивается, то вытирает слёзы с глаз коктейльной салфеткой. Я слезаю со своего стула, мой взгляд вонзается в него, потому что мне не смешно.

— Ты моя дочь. Вне всяких сомнений. — Веселье исчезает с его лица. — Но что бы ни было сказано между мной и Форджем, останется между мной и Форджем. Разговор между мужчинами не подлежит разглашению.

Я тяжело вздыхаю и смотрю на хрустальную люстру над нами, ища терпения или божественного откровения, чтобы спасти меня от этого патриархального дерьма.

— Как насчёт того, чтобы заключить сделку?

Его голова наклоняется в сторону в движении, которое я считаю очень русским.

— Что за сделка?

Я открываю сумочку и проверяю время.

— Насколько хорошо ты пускаешь в ход связи?

— Первоклассно, — отвечает отец, и в его взгляде что-то мелькает.