Сердце дикаря

Волк открыл дверь и, прежде чем выйти, обернулся к Кэролайн. Она сидела на подоконнике, серьезно глядя на него. Боже, как она была красива! Ее светло-голубые глаза, лучившиеся пониманием и добротой, белокурые волосы и легкий румянец, оттенявшийся густо-розовыми атласными шторами по обе стороны от ее лица, делали девушку похожей на сказочную фею, не имеющую ничего общего с грубой земной жизнью. Чувствуя, что язык его прилип к гортани, Волк кашлянул и с расстановкой сказал:

— Я отвезу вас утром в Чарльз-таун, если пожелаете.

* * *

— Почему вы так не хотите, чтобы я осталась здесь? — Волк удивленно поднял голову и увидел Кэролайн в дверях столовой. Он скверно спал минувшей ночью и поднялся задолго до рассвета. Решив не будить ни гостеприимных хозяев, ни слуг, он завтракал кукурузным хлебом, найденным в одном из кухонных шкафов. На столе перед ним тускло горела свеча в серебряном подсвечнике. Он не ожидал, что его одиночество будет нарушено в столь ранний час. И уж никак не думал, что здесь появится леди Кэролайн Симмонс.

Но она стояла перед ним, одетая для путешествия и тщательно причесанная, и внимательно, не мигая, глядела на него через разделявший их длинный обеденный стол красного дерева. Руки ее с побелевшими от напряжения суставами сжимали высокую спинку стула времен королевы Анны. Волк невозмутимо продолжал намазывать маслом ломоть хлеба, чтобы скрыть свое замешательство и собраться с мыслями. Наконец с напускным безразличием, он неторопливо произнес:

— Не понимаю, о чем вы говорите, леди Кэролайн.

— Так уж и не понимаете? — с сарказмом спросила Кэролайн. — А ведь вы еще в Чарльз-тауне начали запугивать меня, чтобы заставить вернуться. Разве нет?! — Догадка об этом осенила девушку во время бессонной ночи. Она поняла, что не ошибается. — Вы сделали все от вас зависящее, чтобы я отказалась от намерения выйти замуж за вашего отца. Сперва в Чарльз-тауне. Теперь здесь, убеждая меня, что война неизбежна. Я сильно сомневаюсь в правдивости ваших слов!

Волк промолчал, и это разозлило Кэролайн и одновременно прибавило ей смелости. Она убрала руки со спинки стула и двинулась к нему.

— Перед отъездом из Англии я получила письмо от вашего отца. Он уверял меня, что никакой опасности войны с индейцами на территории Южной Каролины не существует. — «И ни словом не упомянул о том, что один из его сыновей — метис», — мысленно добавила она. Вслух же произнесла: — Я уверена, что вы слышали, как я подошла к двери холла прошлой ночью и нарочно сгустили краски в разговоре с мистером Уокером, чтобы я поверила услышанному и в ужасе вернулась домой.

— Зачем бы я стал это делать? — отозвался наконец Волк, стараясь не выдать своих чувств.

Спокойствие Волка, его уверенный тон словно отрезвили Кэролайн. Она устыдилась своей несдержанности, что дала волю гневу и говорила со своим будущим пасынком слишком резко. Утром, услышав, как он, осторожно ступая, прошел мимо двери ее комнаты, она решила, что ссора между ними неизбежна. А ведь Кэролайн терпеть не могла несогласий между родственниками и всю свою жизнь старалась избегать таковых. Она была знакома с Раффом Маккейдом всего одни сутки, а он уже успел смутить, озадачить и напугать ее. Потому она и решила, не откладывая, выяснить причины его враждебного к ней отношения.

Она ожидала, что он станет отпираться от возводимых ею обвинений или, что маловероятно, с гневом признает справедливость ее слов. Но он не сделал ни того, ни другого, лишь молча, внимательно разглядывал ее своими выразительными черными глазами.

Кэролайн проскользнула мимо него, затем резко обернулась, смущенно и растерянно взглянула на него и произнесла:

— Просто не представляю себе зачем. — Вопрос этот терзал ее всю ночь. В поисках ответа на него она не сомкнула глаз. — Возможно потому что... что вы не любите своего отца.

Кэролайн попыталась было снова пройти мимо Волка, но он схватил ее за запястье, принуждая остановиться.

— Мое отношение к отцу, каким бы оно ни было, совершенно не связано с опасностью жизни в приграничном поселении, о которой я предупреждал и предупреждаю вас.

Он еще сильнее сжал ее запястье, притянув ближе к себе. Кэролайн, чувствуя, что кровь прилила к ее бледным после бессонницы щекам, нервно облизала губы и отважно произнесла:

— Вам не удастся заставить меня уехать! — Поначалу Волк отнесся к ее словам как к пустой угрозе капризной женщины, не желающей осознать грозящей ей опасности, но, взглянув ей в лицо, понял, что она полна решимости добраться до Семи Сосен и обосноваться там, чего бы ей это ни стоило. Не выпуская ее руки, он медленно поднялся со стула.

Высокий, широкоплечий, сильный, стоял он перед Кэролайн, склонив к ней голову.

— Поймите же, я не могу вернуться назад! — Кэролайн взглянула на него умоляюще, ей так хотелось убедить его в безвыходности своего положения. Она готова была рассказать ему все о причинах, заставивших ее покинуть Англию и устремиться в Новый Свет.