Сердце дикарки

Кин перекатился на бок, глянул назад через плечо и застонал при виде перекрученных хижин и разбросанных пожитков там, где минуты назад было аккуратное благополучное поселение. Смешно, но несколько хижин остались в целости, и среди них та, где Прямая Стрела держал Алексу пленницей. Синие глаза Кина вернулись к ней. Он ухватил ее за босую ногу, когда она попыталась привстать и убежать.

– Пустите! – прорычала она.

– Ты, маленькая идиотка, они догонят тебя прежде, чем успеешь добраться до леса. Оглянись! Все глаза на тебе! – рявкнул в ответ Кин. – У тебя нет ни одного шанса удрать.

Алекса подняла глаза, и увиденное ей совсем не понравилось. Совсем. Племя медленно приближалось к ним. Все пялились на нее. Даже лица малышей, прижавшихся к матерям, казались обвиняющими.

– Почему вы так на меня смотрите? – Инстинктивно Алекса прильнула к широкой груди Кина в поисках защиты, но моментально отпрянула, как только поняла, что сделала. Нет, к Родону она не будет обращаться ни за чем, ни в каком случае.

Кин поднял бровь и посмотрел на нее с кривой усмешкой:

– Вы только думали, милая, что уже познали несчастье. Но сейчас пришла пора познакомиться с подлинным значением этого слова.

Она широко раскрыла полные удивления и недоверия серебристые глаза.

– Что я такого сделала, чем навлекла на себя их гнев?

Кин махнул рукой в сторону Кентавра, который уже обогнул разоренный, уничтоженный лагерь и мчался с раздувающимися ноздрями и дикими глазами, разыскивая Алексу.

– По Хью Ска сообщил мне, что верит, будто вы обладаете магической властью. Это из-за того, что вы приручили белого жеребца. Индейцы думают, что вы вызвали гром и смерч, чтобы добыть свою свободу и уничтожить великое племя осейджей.

– Господи, это просто смешно! – Алекса задохнулась от изумления. – Нет у меня никакой власти.

– Вы и я, мы знаем это. Но осейджи не знают. – На его губах играла зловещая улыбка. Он поднял Алексу на ноги и повернул ее лицом к вождю, который злобно смотрел на нее.

– Скажите им, что я не приказывала смерчу разрушать их деревню, – умоляла Алекса. В се голосе послышались панические нотки.

– Вы что, серьезно ожидаете, что я смогу убедить в этом все племя осейджей, которые верили в сверхъестественное с начала своего существования? – Кин недоверчиво посмотрел на нее.

Алекса открыла рот, но слова замерли у нее на губах, когда По Хью Ска поднял на нее обвиняющий перст и помахал им у нее перед самым носом.

– Мы прогневили бога Уа Тон-Ка, оставив тебя у нас. Ты использовала свою власть и принесла разрушение и опустошение. Сумасшедший Танцор спустился с облаков и промчался по нашей земле, чтобы выполнить твое жестокое повеление, – бросил ей в лицо обвинение вождь. Глаза его были холодны и тверды как сталь. – Ты приказала Сумасшедшему Танцору шипеть, как змея, и плясать по нашей деревне, отнимая жизни у моего народа.

– Что он такое говорит? – Алекса с тревогой смотрела на лишенное всякого выражения лицо Кина.

– Он говорит, что у тебя крупные неприятности. – Родон даже не взглянул на Алексу. Глаза его были прикованы к хмурому, суровому лицу По Хью Ска. – Стой на своем. Скажи, что небо упадет им на головы, если он не отпустит тебя.

Алекса дважды вдохнула и выдохнула и потом проговорила эти слова, стараясь не выдать своей нервозности. Разве у нее и так мало неприятностей? А тут еще угрозы мстительному индейскому племени. Она знала, какой будет их реакция, если снова разозлит их. Она уже и так давно перешла границы дозволенного. Когда Кин перевел ее слова, вождь взглянул на нее с опаской. После долгого молчания он перевел глаза на Кина и встретил прямой, немигающий взгляд.

– Я спрошу Уа Тон-Ка. Если мы прогневили его – он подаст знак. Но если он только испытывает нашу способность удержать белую женщину с магической властью, то я не буду спешить осудить ее. Эту власть она сможет обратить на наших врагов. Мудрый вождь не должен спешить с решениями, – объяснил он, старательно обдумав свои слова.

Алекса взглянула на Кина, ожидая перевода.

– Вождь говорит, что будет поститься и молиться индейскому богу, прежде чем вынесет приговор, – сказал тот. – По Хью Ска не уверен, какова природа твоей власти – злая или добрая.

– И сколько он будет поститься и молиться? – спросила Алекса, глядя на вождя.

– До тех пор, пока Уа Тон-Ка не подаст ему знак. Возможно, неделю, – предсказал Кин.

Алекса едва не умерла, когда увидела пробирающегося к ней Прямую Стрелу, который смотрел на нее, будто на змею, внезапно выползшую из-за валуна.

– Убейте ее! – потребовал он. Если ему и не удастся приручить эту дикую красавицу, он все равно не намерен отдать ее Кину или Одинокому Зимнему Волку. Всю жизнь он ненавидел этих двоих. Белая женщина – его пленница. – Она угрожала использовать свою колдовскую власть, чтобы навлечь на нас несчастье, если мы не отпустим ее, и это случилось. – Прямая Стрела повернулся к соплеменникам. – Она убьет нас «всех, если мы не убьем ее первыми.

Зловещий шепоток и бормотание пробежали по толпе индейцев, и уже без всякого перевода Алекса поняла, что ей уготовил Прямая Стрела.