Сердце дракона

— На что же они тогда годны, если только и делают, что сидят где-нибудь в укромной пещерке, взгромоздив выше носа свои бесценные познания? Они что же, хранят свое всеведение, как скупердяи сокровища, или раздают драконьи сердца, как подарки на именины? По-моему, если уж они такие всемогущие, то их скорее должны бы занимать Дирстигг, Миркъяртан и Хьердис, а не тщедушная девчонка, которую, того и гляди, ветром сдует. — И Пер воззрился на Ингвольд, которая злилась все сильнее.

— Ты ничего не смыслишь в альвах! — огрызнулась она. —

У нас совсем иная натура. Мы сами выбираем себе судьбу, и Рибху в нее не вмешиваются. Нет, теперь я ясно вижу, что мне не следует брать вас с собой в мир альвов, а потому лучше всего — сейчас увести с вашего следа Миркъяртана, и едва мне это удастся, я пошлю кого-нибудь вам помочь. Может быть, старик, живущий на горе, сумеет укрыть вас. Знаете ли, чем выше, тем безопасней. — Она взяла свой сверток и направилась к двери. —

Надеюсь, твои ноги скоро заживут.

Пер лишь что-то проворчал и попытался, отчаянно хромая, отойти прочь. Затем он уставился на свои ноги. На месте отвратительных гноящихся волдырей розовела здоровая кожа. Пер потрясенно завопил и в восторге пустился в пляс.

— Колдовство! — вопил он. — Дивное, чудесное колдовство! Я здоров! Совсем не больно, ура!

Бран метнулся за Ингвольд. Девушка остановилась и оглянулась на него:

— Никогда не сдаешься, Бран? У старика, на горе тебе было бы безопасней. В моем мире ты легко можешь погибнуть.

Бран потряс головой.

— Хочешь ты или нет, а тебе не обойтись без нас. Жизнь моя в Торстеновом подворье все равно бессмысленна. Скажи лучше Перу, чтобы собирал вещи, пока я оседлаю коней. Так мы скорее сможем тронуться в путь.

— Но я… ладно, пусть будет так. Пока. Когда мы отыщем для вас безопасное прибежище, я поеду дальше одна.

Бран не успел ни согласиться, ни запротестовать; из хижины вышел Пер, громко топая ногами в новых сапогах, которые он купил у одного путника в Вигфусовом подворье.

— Верно, славные сапоги? — крикнул он. — Я уж гадал, придется ли мне их вообще когда-нибудь одеть. Спасибо, Ингвольд, твоя чудодейственная мазь спасла мои ноги. Теперь-то я понимаю, как был глуп, когда не верил в волшебство — и как глупы все скиплинги. Вот бы удивился Торстен, мой отец, если б мог воочию увидать действие такого чудесного снадобья!..

— А я, — отвечала Ингвольд, — удивилась бы не меньше, если б нашлась причина, которая вынудила бы меня навсегда остаться в этом мире без магии.

Когда они были уже готовы тронуться в путь, Бран уговорил Ингвольд сесть на Факси, а сам пошел сзади, только изредка в случае нужды хватаясь за длинный хвост коня. Ингвольд потребовала все же, чтобы они ехали верхом по очереди, так что Брану не пришлось весь день шагать пешком; но поскольку девушка была еще слаба, пришлось ему меняться местами не с ней, а с Пером. Тот все время недовольно ворчал, да и Бран сознавал, что когда господин едет верхом, рабу положено идти пешим, однако Ингвольд надменно сообщила им, что в мире альвов даже самые высокородные господа передвигаются, когда это нужно, на своих двоих.

Этой ночью они остановились в неглубокой пещере, сокрытой под завесой водопада, ниспадавшего с горного склона. Ингвольд коротала время, рассказывая Брану и Перу о своем мире и соплеменниках, а потом показала еще кое-какие простейшие фокусы — двигала неживые предметы, зажигала колдовской огонь и находила разные мелочи, которые Бран прятал от нее.

— Детские штучки, — пожимала она плечами, отправляя кивком головы хворостину в огонь. — Всякий альв рождается со способностями к магии. Только чтобы их развить как следует, нужны годы и годы, а меня схватили прежде, чем я успела даже начать изучение магического искусства.

— Расскажи о войнах с драугами, — не отставал Пер, которому сколько бы Ингвольд ни рассказывала — все было мало.

— Отчего черные альвы начали воевать со светлыми, и долго ли это длится?

Ингвольд пояснила, что достоверная история этих войн сокрыта туманом самой магии, но силы света и тьмы испокон веков сражались за владычество над Скарпсеем. Черные альвы использовали для достижения своих целей черную магию, страх и зло. В союзе с черными альвами были тролли, великаны и разные кланы белых и бурых гномов. Черные гномы, искуснейшие мастера и опытнейшие воины, были обыкновенно на стороне Эльбегаста, владыки светлых альвов, называемых иначе льесальвами. Веками льесальвы отстаивали свои владения, то есть саму землю Скарпсея, согреваемую лучами солнца, а доккальвы и прочие порождения зла неустанно трудились под землей, пробивая шахты и туннели и поджидая наступления ночной тьмы, чтобы выбраться на поверхность. В зимние месяцы, когда солнце теряло свою силу, воины зла крепли и готовили хитроумные заговоры, стремясь уничтожить своих врагов.

— Но почему? — удивился Бран. — Разве на земле и под землей Скарпсея не довольно места для всех?