Сердце Дракона

Мастер видел, как сложно было мальчишке. Тот находился практически на грани обморока, но вот взгляд… Эти синие глаза заставляли ежиться Мастера, прошедшего сквозь тысячи схваток на грани жизни и смерти. Было в них что-то несгибаемое и бескрайнее, как само небо.

Мальчик пошел обратно. Шатаясь, едва ли не падая, он держал чарку обеими руками, не позволяя ни капли упасть на песок.

— Хаджар! — раздался крик за спиной.

Мастер обернулся, чтобы замереть. На лестнице, ведущей из дворца, стояла королева. Ее просторные одежды цвета янтаря развевались на ветру. Разлетевшиеся волосы обрамляли прекрасное лицо, а в зеленых глазах пылал огонь.

— Осторожно, Хаджар! — Элизабет оттолкнулась от лестницы.

От нее до плаца было примерно двадцать метров. Для адепта ее уровня не больше чем шаг для простого человека. И все же, как бы ни был стремителен и силен рывок королевы, а нога замешкавшегося воина была намного ближе.

Сам мастер успел лишь повернуться обратно и потянуться силой к растяпе. Одним лишь взглядом он откинул того в сторону, но было поздно. В Хаджара со всей силы врезался удар, предназначавшийся оппоненту.

Мальчишку безвольной куклой подкинуло в воздух и понесло аккурат к стойке с обнаженным мечами.

Следом за ним по воздуху летели Мастер и королева, но было видно — они не успеют.

Глава 7

То, что все пошло не по плану, Хаджар понял еще с самого начала. Глупо было рассчитывать, что он сможет добиться ученичества тем же путем, что и у Южного Ветра. С ученым можно “поговорить”, продемонстрировав умственные способности, а вот воины — люди дела. Им нужно обязательно что-нибудь продемонстрировать.

Увы, особо демонстрировать принцу было нечего. Он не обладал врожденными способностями к боевым искусствам. Он не был одним из легендарных адептов, сразу родившихся с открытыми меридианами или узлами. Он не обладал божественным телосложением, когда пятилетний ребенок способен поднять в воздух взрослую лошадь. И уж тем более он не родился с врожденными техниками, что бы это слово “техника” не обозначало.

И тем не менее, в нем теплилась надежда, что он сможет взять эту преграду упорством. Как, собственно, и всегда. Упорство — вот в чем была сила Хаджара. Что в прошлой жизни, что в этой — он не остановится, пока не добьется своей цели. Сквозь боль, скуку или одиночество — неважно. Есть цель, значит, он найдет путь, к ней ведущий.

Именно поэтому, ощущая, как в груди полыхает океан боли, он больше сожалел лишь об упавшей чарке. Вода протекла на песок, а значит, ему придется начинать весь путь сначала. И только после этого он обратил внимание на вереницу сообщений, поступивших от нейросети.

[Критическое сообщение: …]

Та вопила об опасности для носители в виде острых кусков металла.

Кусков металла?!

Хаджар, извернувшись, заметил, что летит прямо на стойку с мечами. Проклятье, да у него могло не быть второго шанса! Он рисковал стать презренным шашлыком, а вовсе не потрясающим воображение адептом-героем!

Принц как мог замахал руками, но полет это не остановило. Лезвия, небрежно отражающие солнечные лучи, уже оказались перед самым его носом, когда внезапно он вновь ощутил порыв ветра.

Тот запутался у него в одеждах и остался отдыхать в волосах. Что он принес ему на этот раз? Рассказ о дальних странах? О великих сражениях? Об удивительных героях и злодеях?

Нет, на этот раз он принес ему спокойствие.

Если бы кто-то в данный момент смотрел не на Мастера и королеву, а на Хаджара, то увидели бы полное отсутствие страха на лице мальчика. Он летел на мечи так же спокойно, как воробей в ясный летний день на ветку березы.

Когда же он рухнул прямо на лезвия клинков, то плац затопил крик Элизабет. Мастер уже слышал, как палач точит гильотину, которой ему срубят голову. Ну или разгневанная королева сама прикончит его на месте. И неважно, что она была слабее его. Разгневанная мать, потерявшая дитя, так же страшна, как и раненая тигрица.

И все же Мастер никак не мог заметить фонтана крови. Он не видел даже одной капли.

Со звоном посыпались мечи на песок, а среди них, как под безобидным дождем, стоял Хаджар. Он смотрел на падающие клинки и не мог сдержать удивления. Среди начищенных лезвий бегали солнечные зайчики. Гарды поднимали маленькие воздушные смерчи. А сталь звучала так, как никогда не могла его музыка там, на Земле.

Внезапно он вытянул вперед руку, и ему в ладонь легла рукоять самого легкого и самого тонкого оружия. Гибкий, короткий кортик, он был нужен лишь для демонстраций различных приемов с кинжалами.

Для двухлетнего малыша эта “зубочистка” показалась тяжелым исполином. И все же Хаджар взял ее крепко, но легко, бережно, но властно.

Рядом остановились Мастер и королева. Они замерли, пытаясь понять, что же они такое видят.

Замерли и воины. Даже тот растяпа, задевший принца, и тот смог отлепиться от стены и сквозь кровь, заливавшую ему лицо, различить происходящее.

Рухнули на землю мечи, а с кожи Хаджара не упало ни капли крови. Он стоял, погрузившись куда-то глубоко в себя, и держал в руках кортик, ставший для него первым в жизни мечом.