Сердце дракона

Я содрогнулась. В голове у меня все еще был образ прибитой к стене кожи. И на какое-то мгновение у меня появились сомнения. Неужели я совершаю ошибку? Возможно ли, чтобы человек полностью изменил свои взгляды? Гаррет вырос в Ордене Святого Георгия. А здесь эти ужасные символы смерти и убийства считаются трофеями. Украшают кабинет какого-нибудь человека так же, как голова оленя или шкура тигра. Потому что в глазах Ордена Святого Георгия мы чудовища. Животные. А что, если Гаррет до сих пор так считает?

«А если нет?»

Я с трудом сглотнула. Вне зависимости от того, какой точки зрения придерживался сейчас Гаррет, я не могу его бросить. Если сегодня мы не вытащим его отсюда, его убьют. Я не брошу его, даже если он считает, что я чудовище.

– Нет, – сказала я, отворачиваясь от двери в кабинет и ужасного трофея, который висел на стене. – Мы не остановимся. Будем искать дальше. Я не брошу его умирать.

Райли покачал головой.

– Глупый упрямый детеныш, – пробормотал он. Однако я видела, что рот его кривится в еле заметной усмешке. – Хорошо, мы идем дальше. Уэс, ты там?

Пауза. Потом Райли закатил глаза.

– Да. Конечно, нет, ты что, ее не видел? Сколько еще идти до лестницы?

Мы пробрались через еще несколько коридоров и прошли мимо еще нескольких открытых кабинетов и комнат. Я старалась больше не заглядывать внутрь, пока мы не вышли к двери, которая выводила на лестничный пролет. Здесь Райли приказал ждать, потому что с другой стороны была камера. Как только Уэс выключил ее, я бросилась вниз по лестнице. Райли по пятам следовал за мной. Спускались недолго: всего один лестничный пролет – и мы оказались у второй точно такой же двери. Мы открыли ее и вошли в еще один коридор.

– Понял, – пробормотал Райли, насколько я поняла, отвечая Уэсу, а потом с самым мрачным выражением лица повернулся ко мне.

– Что не так? – прошептала я. – Гаррета здесь нет?

– О, он здесь, Искорка.

Голос Райли был таким же мрачным, как и его лицо.

– Уэс увидел это через скрытую камеру. Но он там не один, – он кивнул на дверь. – Это караульное помещение. Чтобы попасть в тюремный блок, нужно пройти через него. Но есть одна проблема. Обычно караульные помещения находятся под охраной.

У меня по коже пробежали мурашки.

– Сколько? – спросила я.

Райли помрачнел.

– Двое. Оба вооружены. Они нас не ждут, если мы хотим вырубить их до того, как они забьют тревогу, нам придется действовать максимально быстро. Сможешь еще раз войти в режим ниндзя-гадюки? Второй попытки у нас не будет. Когда я открою дверь, отступать уже будет некуда.

От страха мой живот болезненно сжался, и я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я найду Гаррета любой ценой. Даже несмотря на то, что мои новые инстинкты совсем меня не радовали. Даже несмотря на то, что больше всего на свете мне хотелось убраться отсюда, подальше от до зубов вооруженных солдат и мертвых драконов на стенах. Мы почти у цели, а от того, сможем ли мы добраться до Гаррета, зависела его жизнь. Теперь меня никто не остановит.

Я посмотрела на Райли и кивнула:

– Я готова. Пошли.

Гаррет

До рассвета сто двадцать минут. Времени остается все меньше.

В ожидании смерти сложнее всего определиться с чувствами. Умирать не хочется, но при этом ты мечтаешь, чтобы все закончилось прямо сейчас. И, разумеется, в последние часы жизни бессонница становится твоим единственным спутником. Больше ни на чем не получается сосредоточиться, в голове появляются вопросы, воспоминания, предположения. «А что было бы, если?..» Сущая пытка. В какой-то момент начинаешь жалеть, что нельзя пролежать без сознания до момента казни. Я прекрасно осознаю, что это малодушие, но не хочу идти навстречу смерти подавленным и измотанным. Я не стану плакать и умолять о милосердии. Если этот день – последний в моей жизни, я хочу прожить его достойно и встретить смерть с высоко поднятой головой. Это все, на что мог надеяться солдат Ордена Святого Георгия.

Я лежал на кушетке и не мог сомкнуть глаз, прекратить считать оставшиеся минуты жизни. И тут неожиданно у меня перехватило дыхание от напряжения. Я мгновенно узнал это ощущение, хоть оно и было совсем слабым. Именно это чувство возникало перед тем, как выбить дверь в убежище цели, или когда я подозревал, что мы вот-вот угодим в засаду. Инстинкты солдата подсказывали мне, что сейчас что-то произойдет.

Я осторожно слез с матраса и подошел к решетке. В тюремном блоке по-прежнему никого не было. Снаружи царила темнота. Но меня все равно не покидало ощущение, что что-то не так. Может быть, меня решили казнить раньше? Но этого быть не может. Орден Святого Георгия всегда славился своей пунктуальностью. Я умру через один час пятьдесят минут. А может быть, все дело в том, что я наконец-то не выдержал и у меня все-таки случился нервный срыв.