Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

На исходе первой недели жизни в городе пьеса была закончена, выправлена, прочитана труппе, встречена овациями и единодушно принята к постановке.

Чудеса в Фантазилье, как уже отмечалось, дело обыденное. Труппа Теодоро, работая без устали, сделала спектакль за трое суток, включая декорации и костюмы.

То, что девочки, Пиччи и Федя играли по нескольку ролей, неудивительно. Такое часто бывает и в нормальных театрах. Но вот изображать сразу двух или трех персонажей земной артист может только в кино.

С этой трудностью справился Печенюшкин. Система волшебных зеркал, предложенная им, открыла перед исполнителями неограниченные возможности. Массовые же сцены он рисовал прямо на холсте, и народ, мастерски выписанный на полотнах, в нужные моменты двигался, пел, танцевал, негодовал и радовался...

Афиши, расклеенные в городе, собрали на первое же представление под открытым небом несколько сотен зрителей. Все актеры, кроме Пиччи, проглотили по волшебной таблетке бесстрашия. Балаганчик вырос, передняя стена его поползла вверх, оказавшись занавесом. Из-за кулис показался Никтошка, вяло переставлявший ноги, на нем, обхватив старую шарманку, понуро восседал Федя. К спине домового была привязана заплатанная торба, из нее торчали плечи и голова Лизы, выглядевшей ребенком лет трех. Действие началось.

Вместе с друзьями Лиза надеялась на удачу, но такого обвала эмоций от публики даже не ожидала. Бесхитростные жители Портфея стонали и плакали, хохотали и вскрикивали, рукоплескали любой удачной фразе, а после каждого действия нескончаемо вызывали актеров на поклоны, неистово отбивая ладони.

Спектакль закончился полным триумфом. Измочаленных артистов, даже Никтошку, не выглядевшего легким, зрители подхватили на руки и торжественно обнесли вдоль рыночной площади, совершив круг почета...

Неверно было бы сказать, что наутро труппа Теодоро проснулась знаменитой. Уснуть не смог никто. Каждый участник сочиненного Лизой действа вновь и вновь переживал представление. Ночь прошла в нервных восторженных разборках, Никтошка всплакнул, говоря об искусстве, а Лиза твердила, что все дело в режиссере, затыкая уши от похвал, хотя навязчивые мыслишки о собственной гениальности уже начинали крутиться в ее взбаламученной голове.

Утром балаганчик обступила толпа поклонников и посланцев именитых обитателей города с просьбами о домашних спектаклях. Федя и Пиччи принимали визитеров по очереди и вели учет заказам, давая не вполне определенные обещания. В крохотную выгородку внутри фургона, где велись переговоры, улыбчивый китаец по имени Тюнь-Пунь зашел восемьдесят третьим...

После ухода гостя несколько минут Печенюшкин просидел один, вежливо попросив чуть-чуть обождать очередного посетителя.

Китаец отрекомендовался помощником и другом Дракошкиуса Базилевса, знаменитого в недавнем прошлом государственного мужа и полководца, ныне одряхлевшего и ушедшего на покой. Он передал просьбу: сыграть представление в замке Базилевса, поскольку тот в силу старческих немощей не покидает собственный дом.

Свершилось то, чего и добивались друзья. Приглашение к дяде получено. Пиччи поблагодарил Тюнь-Пуня за оказанную честь, посетовал, что очередность спектаклей придется, вероятно, определять жеребьевкой, и обещал к вечеру прислать точный ответ.

Но вот что было загадочным! Китайца, необыкновенно приветливого внешне, Печенюшкину абсолютно не удалось мысленно "прощупать". Под смуглой кожей гостя скрывалась непреодолимая и неосязаемая броня. Это означало, что встреча с Базилевсом, возможно, чревата сюрпризами...

Перед вечерним представлением на площади, вторым по счету, Федя сделал объявление от лица труппы. Он пообещал играть пьесу на рынке через день по два раза -- утром и вечером. Свободные же числа будут посвящены частным приглашениям. Первый по жребию визит -- во дворец почтенного Дракошкиуса Базилевса -- состоится завтра.

Делая на сцене последние приготовления, артисты иной раз осторожно и незаметно выглядывали из-за кулис.

Дракошкиус-дядя, занимавший персональное гигантское кресло в первом ряду, выглядел необычайно представительным. Черный, пушистый, с двумя величественными седыми головами, он сразу привлекал внимание. Головы казались сперва неотличимыми, но у одной не хватало трети левого уха и на носу сидели золотые очки. На левой шее дракона висела тяжелая цепь с непонятным орденом. Другую шею, ту, что подпирала голову без очков, украшал пышный бант в зеленый горох, повязанный с небрежной элегантностью.

Вокруг него и сзади на возвышении сидели обитатели замка и их соседи, представлявшиеся взволнованным актерам единой нестройно шевелящейся массой. Тюнь-Пунь находился справа от Базилевса.

На первые картины спектакля домашняя публика реагировала более сдержанно, нежели уличная.

Сюжет меж тем развивался как положено. Молодая красавица актриса убежала с богатым вельможей в неизвестность, оставив без средств к существованию мужа -- шарманщика Теодоро, дочку -- малолетнюю Элизу и домашнее животное -- слона Никтошку.