Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

-- Сам он все и придумал, в смысле Базилевс, -- в который уже раз беспомощно твердил Федя. -- Ему все одно, срок подошел, никуда не деться. Пускай хоть племянник жив будет. А в прошлом и дядюшка жив-здоров, съездим еще все к нему. Кроме Мурлыки Баюновича, понятное дело. В один и тот же момент ни человек, ни животный, ни даже чародей дважды существовать не может, чтоб сам с собой, значит, не встретился ненароком.

-- А Печенюшкин? -- выдавила Алена сквозь слезы.

-- Этот -- запросто, -- отвечал домовой с неудовольствием. -- Только ему закон не писан. И то , скажу, ежели ты один не такой, как все, ох и грустно, чай, бывает порой... Ну, это второе дело. А вы, девоньки, глазки-то утрите, да щечки подрумяньте, ладошками по ним похлопайте. Нешто хотите Мурлыку Баюновича нашего драгоценного сразу и огорчить?

-- ...Шейте!.. -- Печенюшкин, насквозь мокрый от пота, бессильно уронил руки. -- По-моему, все отлично! Я передохну полминуты? Сейчас уже можно... Здесь три зеленых краски, в коробочке. Разные тона. Какую брать?

-- Среднюю. Цвет молодых изумрудов ветреным зимним полднем. Разведите совсем чуть-чуть. По мазку на каждый зрачок. Легчайшим прикосновением... Смотрите, за каждым моим стежком кожа мгновенно зарастает шерстью. Не видно и следов шва.

-- Это хороший признак. -- Пиччи осторожно приподнял веко рыжей головы дракона. -- Вот так. И еще раз. Теперь белую голову... На всякий случай я развел краску живой водой.

-- Думаю, это лишнее, -- Тюнь-Пунь закончил работу. -- Хотя, безусловно, не повредит... Что это? Вы слышите?!

-- Бьется! -- Печенюшкин, опустив кисть, замер у черной головы великана. -- Мы победили! Жизнь продолжается! Можно, я вас обниму, дорогой мой Тюнь-Пунь?!.

-- Пиччи, мой друг! -- Дракошкиус приподнялся и сел. От движения могучего тела лопнули ремни, привязывавшие дракона к столу. Медицинские приборы разлетелись по полу. -- Где мы? Где Очисток -- коварный негодяй?! Тюнь-Пунь?! Каким чудом вы здесь, милый наставник? Ожили и помолодели! Неужели я вижу сон?!

-- Ожили вы, учитель! -- Глаза Печенюшкина сияли. "Цвет молодых сапфиров ясным весенним утром" -- сказал бы китайский мудрец. -- Прошел без малого год со времени боя на острове Люгера...

-- Очисток жив?! -- Шерсть на загривках дракона встала дыбом.

-- Этот мертв бесповоротно. -- Пиччи-Нюш жестко улыбнулся. -- Пусть я не успел к началу сражения, но закончить его сумел. За свою подлость он расплатился сполна... Учитель! Рассказывать обо всем слишком долго. Я бы хотел, чтоб вы прочли мои мысли, так, как в детстве, помните? Зная вашу деликатность, я сам прошу об этом и с готовностью открываюсь перед вами.

Дракошкиус пытливо вгляделся в мальчугана тремя парами глаз...

-- Боги милосердные!.. -- вздохнул он, наконец. -- Как все переварить? Прочесть в книге -- не поверил бы... Могу я увидеть девочек, Пиччи? Девочек и остальных наших друзей.

-- Конечно! Я только приберу здесь. -- Печенюшкин щелкнул пальцами, и операционный зал снова превратился в студию. -- Но стоит ли торопиться? Вам лучше передохнуть, собраться с мыслями, с силами.

-- Вы забываете, что три головы лучше, чем одна, -- невесело усмехнулся дракон. -- Я в отличной форме. Так вот какой подарок достался мне от Базилевса в итоге. Чистое сердце философа и воина. Самое ценное, чем владел дядя... Как причудливо сбылось пророчество Горгульи. Богатый наследник -- я должен расплатиться по своим счетам. Зовите всех, Пиччи!

Алена и Лиза плакали опять. На сей раз, после долгого перерыва, слезы были счастливыми. Отдых на коленях Дракошкиуса казался сестрам лучшей наградой за все фантазильские мытарства.

Федя сразу же честно рассказал о путанице со временем в сражении на острове, получил прощение и теперь заливисто, облегченно хохотал, повествуя об актерских приключениях.

Лампусик ненавязчиво держался в отдалении. Никтошка почтительно вторил домовому. Печенюшкин, едва общее внимание к нему ослабло, незаметно отвел в сторону Косоголового и Тюнь-Пуня.

-- Я разделяю ваше нетерпение, -- тихо сказал он мудрецу. -- Базилевс лежит в замке, непогребенный, двери его спальни заперты, и слуги не знают еще о кончине хозяина. Но опасаться нечего. Скоро мы расстанемся. Вы вернетесь к своему господину и другу в тот же миг, из которого поспешили сюда. А пока задержитесь ненадолго -- это в наших общих интересах. Дело в том, что на часок мне спешно нужна машина времени, нужен блиномет.

-- Не смею спорить, -- просто ответил китаец. -- Делайте то, что необходимо, Пиччи. Я верю вам, как себе.

-- Спасибо! -- Мальчуган обернулся к Косоголовому. -- Джон, можно неделикатный вопрос? Как вы теперь относитесь к Фуриане?

-- Словно к ядовитой гадюке! -- Десантник не знал полутонов. -- Ее чары не страшны мне больше. Согретый новым чувством, я переродился. Долой дурман! Трезвость -- норма жизни!..

-- Что бы вы сказали, -- Пиччи прервал излияния, -- в ответ на просьбу наведаться еще раз, одному, в Драконью пещеру?

-- Незабываемый позор я смою кровью! Приказывайте!