Сердце дракона. Книга 2

Когда двигались от порта к Торренхоллу, Далену повезло: была свободна одна из повозок, и лошадь в упряжке попалась тихая и понурая. Та же, которую выдал конюх, стоило брату Рики выйти от казначея, обменяв подписанный Стернсом свиток на увесистый мешочек золота, оказалась резвая и непокорная. Так и норовила любыми путями сбросить всадника. А ведь конюх клялся, что кобыла — одна из самых смирных.

Чуть впереди и по сторонам ехали трое провожатых. Об их присутствии тоже позаботился казначей, мудро заметив, что, не важно, день или ночь, а лес всегда полон опасностей и нечистых на руку и мысли людей, и пересекать его одному с таким количеством золота за пазухой неразумно. Что тут было возразить? Вес монет умолял вместо трёх провожатых попросить пятерых, но врождённая скромность помешала превратить простое немое желание в жёсткое требование. В результате вместе с Даленом отправились трое. Все трое были молоды, крепко сложены, с мечами и ножами у пояса и цепкими взглядами, способными разглядеть опасность задолго до того, как она возникнет. Их лошади были послушными, но быстрыми. Неслись, если было надо, быстрее ветра и преодолевали препятствия в один прыжок. 

Сухая ветка больно задела плечо. Это лошадь опять взбрыкнула, неистово заржала, когда Дален её пришпорил, чтобы догнать остальных, далеко ушедших вперёд, и понесла, как одичалая, словно за ней гналась целая стая голодных волков, клацающих острыми зубами и роняющих слюну.

— Сто-о-ой! — вдруг услышал протяжное Дален. Всадники впереди останавливали своих лошадей. Дален тоже потянул на себя поводья.

— Привал, — громко объявил один из провожатых. Он был коренаст и темноволос. Широкие, чёрного цвета, брови почти срослись на переносице, подбородок был брит плохо, а глаза навыкате бегали из стороны в сторону, то ли высматривая в темноте местечко для костра получше, то ли выискивая зайца, чтобы того зажарить.

— Что у тебя с лошадью? — выкрикнул второй из троицы, спешиваясь и наблюдая, как Дален пытается вытащить ноги из стремян. — Она дёргается всю дорогу из стороны в сторону, как от змеи бежит, и качается, как пьяная.

— Если бы я знал, — ответил Дален, ударившись каблуками сапог о землю. — Впервые такая дикая попалась.

Коренастый подошёл к фыркающей кобыле и заботливо похлопал её по морде. Почувствовав тепло его руки, лошадь сразу присмирела и затихла.

— До рассвета всего ничего, — заявил третий провожатый. Он был на голову лысый и с длинным шрамом на шее. — Лучше переждать, когда солнце вверх поползёт, не то ты точно об трухонь какую лоб расшибёшь. Пересидим тут, подремлем, листья пожуём, а как посветлее станет, снова двинемся. Хоть будешь видеть, куда летишь.

Дален согласился. Угадывать, что перед ним — пустая ли чернота или сухой ствол дерева — надоело, а безрассудство могло стоить ему жизни. Рассвет скоро, сухостоя, чтобы разжечь костёр и погреться, полно, а там хочешь — дреми, хочешь — тихо беседуй себе ни о чём.

Коренастый чиркнул огнивом. Искорки дружно прыгнули в сухой трут, и пламя быстро разыгралось. Подкинув в костёр веток, все четверо пододвинули к огню пару коротких поваленных деревяшек, уселись и вытянули ноги. У лысого на поясе была фляга с остывшей настойкой на болотных травах и ягодах. Прилично отхлебнув, он протянул флягу остальным и почесал затылок.

Вдалеке заухали совы. Резко поднялся ветер и принялся играть макушками высоких деревьев. Набежавшие тучи прыснули редким дождём и тут же умчались в сторону моря. В воздухе запахло палёной древесной корой и грибами.

— Первый раз в жизни вижу, чтобы столько чести оказывалось простому рыбаку из деревни, — протянул коренастый и скользнул недобрым взглядом по Далену.

— Сам удивлён, — ответил тот, предпочитая не вдаваться в подробности.

— Лорду Стернсу виднее, — пробубнил лысый, зажав между зубами травинку.

— Да кто же спорит?! — воскликнул коренастый. — Надо так надо. Наше дело — выполнять указания. Довезти его живым и невредимым до дома. А не выполним — голова с плеч.

— Прямо так и с плеч? — усомнился Дален. — Не советник ведь и армией не заведаю, чтобы вас из-за меня казнили.

— Да я шучу! — были ему ответ и дружеское похлопывание по плечу. — Эй, Бруно! Пошуруди-ка угли. Совсем хилое пламя. А я дровишек поищу.

Второй из провожатых обхватил ладонью крепкую длинную ветку и завозил ею в костре. В разные стороны полетел пепел. 

— Далеко не отходи! — Обернулся в сторону напарника лысый. — Мало ли... Может, медведь уже проснулся и бродит.

— Не в первый раз! — бросил ему в ответ коренастый и подмигнул.