Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

Глава 1849

Хаджар стоял у ворот того, что, наверное, должно было считаться входом во внутренний двор дома-секты-клана-школы… за ширмой множества названий во всех уголках Безымянного Мира скрывалась единственная суть — объединение людей, сошедшихся вместе благодаря общей цели.

Но здесь, в Стране Бессмертных, дух захватывало от размахов и богатства убранства. Ворота, сложенные из белоснежных камней, с нанесенными на них рунами и письменами, излучавшими столь глубокие мистерии, что их хватило бы, чтобы смертный осознал начальную стадию Королевства.

У козырька ворот в воздухе парила вывеска с названием «Танец Луны», а рядом с ней мерцала та самая луна. И не просто мираж или пустое наваждение, созданное чьей-то магией, а словно действительно миниатюрная луна.

Пусть и не настоящая.

Не та, что светит утомленным путникам, прокладывающим себе путь через темные леса и поля, а та, что заставляет поэтов и художников воспылать желанием сложить песни или написать картины.

— Позеры, — фыркнул сидевший на плече демон. — Столько эпох достойно и честно, что уже само по себе омерзительно, соперничали с Яростью Клинка, а затем вставили им нож при первой же, что я, конечно же, одобряю.

Хаджар вздохнул. И почему он не был удивлен, что дом, устраивавший экспедицию в сокровищницу Короля Бессмертных, был не в ладах с Яростью Клинка.

Хотя, если задуматься, то, насколько понимал генерал, особо теплых чувств к Клинкам в принципе здесь не питал никто.

Подойдя к тяжелым створкам из, несомненно, редчайших пород дерева (которых генерал не знал), окованные скобами из волшебного металла (которого генерал, опять же, не знал), Хаджар собирался раскрыть их, но те, неожиданно, отворились сами, открывая вид во внутренний двор.

— Проклятье, — процедил Хаджар проходя внутрь.

Он видел дворцы обставленные беднее и скромнее, чем здесь. А уж то, как выглядел широкий плац площадью в тысячу квадрантных метров, это вообще отдельная история. Приподнятый над землей на несколько метров, из камней и древесины, с пристроенными по четырем сторонам света лестницами, украшенными изысканной резьбой, он скорее выглядел как произведение искусства, нежели конструктивное сооружение.

Оценить его или придумать хоть какое-то сравнение не представлялось возможным. Какой смысл говорить, что на один этот плац можно было купить всю Империю Дарнас, если точно так же слова относились бы и к нарядам, в которых стояли многочисленные бессмертные и, даже, к их головным уборам.

У плаца собралось что-то около полусотни адептов, мужчины и женщины, объединенные лишь несколькими общими факторами. Для начала — все они являлись людьми (генерал так и не увидел ни одного представителя разумных рас дальше вторых врат), во-вторых каждый из элементов их одежд являлся волшебным артефактом немыслимого, даже для жителей Чужих Земель, могущества, а в довершение перечисленного — с виду никому из них нельзя было дать больше тридцати лет.

Как и говорил Телис, мало кто из бессмертных стремился продвигаться все и выше по пути развития, подвергая себя все новым лишениям и страданиям. Так что, учитывая, что бессмертные, как и все адепты высочайших ступеней, носили то обличие возраста, на который себя ощущали, то…

Забавно, Хаджар никогда прежде не задумывался о том, что подавляющей большинство участников мира боевых искусств, в какой-то степени, является сборищем инфантилов переростков. Иначе как еще объяснить тот факт, что существа, прожившие множества эпох, ощущали себя на тридцать лет.

И, тогда, что это говорило о Хаджаре, который выглядел на сорок с небольшим, хотя разменял уже шесть веков?

В очередной раз отметив для себя, что Хельмер исчез с плеча, генерал встал среди прочих бессмертных и обратил свой взор к широкому подиуме-сцене, где на креслах-тронах восседало несколько колоритных личностей.

Высокий, сухой мужчина с лицом трудно отличимым от женского. В руках посох. В глазах надменность. Пальцы тонкие и холеные, а у фаланг блестели перстни.

Маг…

Их Хаджар отличит даже с закрытыми глазами.

Рядом с магом обнаружилась женщина с… эльфийскими ушами, что уже само по себе неожиданно. У её трона покоилась длинная сабля в ножнах. Помимо странной парочки, на сцене сидело еще трое, но особого интереса ни они, ни их разновидности клинков в ножнах, не представляли.

Кроме разве что последнего — у трибуны, находился седовласый, стройный не по годам, старик с лицом юноши. Это выглядело настолько неестественно, что Хаджару пришлось несколько раз проморгаться.