Сердце дракона. Том 11

Этого было достаточно…

Не останавливаясь, продолжая движение, Хаджар присел и, пропустив над собой выпад очередной стражницы, вонзил обломок её под нижнюю челюсть.

Теплая кровь полилась ему на ладонь. Он взмахнул ей, будто отряхиваясь и каждая, из сотен капель чужой крови, вспыхнула мистериями духов меча и ветра.

Они градом осыпались на все те щиты, удерживая строй стражниц на месте. Те, кто не успел скрыться за щитами, падали пронзенными насквозь.

А Хаджар продолжал свой бег. Ударами кулака он крошил артефактную броню. Разбивая её вдребезги, буквально вбивая острые обрывки в тела стражниц, превращая их кости и внутренности в кровавое месиво, он лишь продвигался все дальше.

Каждый его удар ломал чьи-то кости, крошил чьи-то черепа, вырывал глотки или, выхватывая мечи, пронзал ими собственных хозяев.

Оказавшись перед строем щитов, Хаджар, согнул пальцы когтями и буквально разорвал ими щит одной из стражниц. Первой половиной он пронзил саму владелицу, а второй отсек голову стоявшей рядом.

На него обрушился град ударов из клинков. Но ни один из них не успевал даже коснуться одежд Зова, не то, что попробовать их на крепость.

Хаджар оказался за спиной стражницы, которая замахнулась для секущей удара. Мощный удар по локтю вырвал её руку из плечевого сустава. Меч, сжимаемый оторванной конечностью, пробивая шлем, вонзился между глаз спешащей на выручку мечнице.

Девушка закричала, машинально схватилась за фонтан крови, бьющей из места, где только что была рука.

Она опустилась на колени, а затем стихла, когда стопа Хаджара опустилась ей на затылок.

Хаджар рванул дальше.

На зрителей посыпались острые, разноцветные осколки разбитого стекла, но на них никто не обращал внимание. Как не обращали внимание и на приземлившее где-то около крепостной стены изломанное нечто, в котором с трудом угадывались очертания лат и, некогда, носившей их воительницы.

Недавние гости, а теперь – невольные свидетели свершающейся мести или, может, даже, правосудия, они смотрели на алые, будто огненные, всполохи Герцогства меча Брустра.

– Прощай, Ленис, – сухим, почти могильным голосом, прошептал Брустр.

Взмах его меча, породил не просто океан, а буквально целый мир алого, хищного сияния. Потоки кровавых сечений, оставляя глубочайшие порезы на земле, вспарывая её на сотни метров вглубь себя, заставляя трещать и трескаться защитный купол, устремились в сторону Анис.

Один лишь факт того, что Рыцарь Духа не погибла мгновенно при высвобождении Королевства уже можно было считать невероятным чудом.

Но, Анис, стоявшая на пути простого удара, усиленного Герцогством, не могла даже пошевелиться. Скованная чужой мощь, она могла лишь смотреть на то, как к ней приближается неотвратимая смерть.

– Ленис… – эхом прозвучало в её голове.

Так звали её мать. Прекрасную девушку, которая души не чаяла в своих детях. Да, к мужу она всегда относилась холоднее, чем можно представить, но Тома и Анис она любила больше, чем собственную жизнь.

Память о ней вспыхнула в сознании Анис. Если боги решат и у них с Гэлхадом родиться дочь, она назовет её честь своей матери. В честь цветка, который расцветает лишь в полночь и сияет даже ярче, чем сама ночная, небесная царица.

Ленис…

Мысли о цветке, его сиянии… о ребенке, который уже начинал свою жизнь внутри Анис… о матери, и её ладони на лице Анис, переплелись со всем, что она пережила в джунглях Карнака и в сражении с армией мертвецов.

Если бы когда-то, Ленис не вышла замуж за главу Хищных Клинков, то не появилась бы на свет Анис. А если бы не произошло этого, то сейчас под её сердцем не загоралась бы искра другой жизни, а Гэлхад, возможно, так и остался бы младшим наследником клана Вечной Горы.

Это была связь. Связь, прошедшая сквозь время.

Но была и другая. Цветок… имя… ребенок… смерть… жизнь. Как возможно было отличить, где начиналось одно и заканчивалось другое?

Разве смерть одного, не означает жизнь, для другого. Разве мертвые животные не удобряют почву, чтобы выросли растения. Разве уходящее старшее поколение не дает пространство для того, чтобы могли узнать жизнь молодые.

Но при этом своим рождением, кто-то приносит и смерть. Ведь если бы не родился Брустр, то Анис бы до сих пор могла расчесывать волосы своей матери.

Все это было связано.

Тесно переплетено.

Во всем этом был смысл. Глубокий, таинственный, один лишь отблеск которого внушал Анис ужас. Ужас от осознания того, что она действительно лишь песчинка выброшенная даже не на пляж, а во вселенную.

Незначительная искра жизни, которой предначертано однажды исчезнуть, чтобы дать место для другой.

Потому как искр не может быть бесконечно много – тогда они превращаются в свет. А свету обязательно нужна тьма, чтобы увидеть его на её фоне.

Они связаны.
Как жизнь и смерть
Как цветок и имя.
Как внешняя и внутренняя энергия.
Потому что, на самом деле, то, что человек разделяет, на самом деле является единым целым.

Глава 959