Сердце Дракона. Том 4 (СИ)

Так оно и было…

Пусть она росла в роскоши, но сердце ее не стало черствым, а нрав — жестким и избалованным. Красивым нарядам и шелкам она предпочитала простые платья. Порой — сшитые собственными руками, за что она была благодарна своей старенькой няне, которая за ней ухаживала и учила. Впрочем, уже после десятой весны они несколько поменялись ролями.

Теперь уже девушка ухаживала за няней, а та лишь учила. Естественно, этот факт они держали в строгом секрете от родителей девушки. Те бы не потерпели подобной растраты своих средств. Но сердце у девочки было мягче первого снега и теплее летнего луча. К няне она никогда не обращались иначе, нежели чем “к бабушке”.

А та научила ее, как танцевать. Не вульгарно или страстно, а просто наслаждаться жизнью и музыкой. И через танец девочка, став девушкой, действительно научилась любить жизнь во всех ее проявлениях.

Она смеялась, когда от бега наперегонки с подругами разбивала коленки в кровь. Улыбалась уличным музыкантам и всегда выискивала пару монет, чтобы бросить в их походный котелок.

Из девочки вскоре выросла девушка. Красоты такой, что улыбкой могла бы остановить войну, а печальным вздохом — развязать кровавую битву. Но ни одно сердце не было ею разбито. Она любила всех и все вокруг себя, окружая легким весельем и незримой заботой.

Цветы расцветали в ее присутствии, птицы присаживались поближе, чтобы спеть свои лучшие песни, а животные ластились к рукам и ногам. А она — даже на шестнадцатую весну — продолжала носить простые платья, танцевать на ярмарках и смеяться легко и заливисто.

Дергер, чьи руки были в крови настолько, что та уже затапливала сердце, впервые ощутил нечто жгучее на своих щеках. Он дотронулся до них, чтобы обнаружить на пальцах слезы. Пара капель упала на Зеркало Истины, проливаясь дождем на пути юноши, идущего в город к девушке.

— Бесспорно, достопочтенный Рахаим, — слегка поклонился Хаджар, — я еще не слышал рассказчика искуснее, чем вы, но пока не понимаю, как это все связано с цветочным пиром и эликсиром.

Старик вновь выдохнул облако дыма.

— Молодые… вы всегда торопитесь… Слушай внимательно, Северянин, и узнаешь. Всему свое время. Время слушать и время страдать. А история как раз все ближе подбирается к страданиям.

Глава 320

Когда юноша пришел в город, то тут же столкнулся с жестокой реальностью. В деревне к нему относились как к родному. Пусть случалось драться и ссориться, но “по-семейному”. Здесь же с ходу стражи потребовали немыслимую пошлину за вход. Судя по тому, как они посмеивались, то явно были не против обобрать наивного простачка.

Спорить с ними юноша не стал, да и не смог бы он переспорить рослых мужчин в доспехах и с оружием в руках. Выбор остался весьма простой. Либо расстаться со всеми деньгами, заработанными тяжелым трудом в полях и на мельнице, либо поворачивать обратно.

В результате коротких душевных метаний юноша вошел в город без денег, но с гордой улыбкой. Он легко преодолел первую трудность, и теперь будущее казалось ему пусть и не безоблачным, но посильным.

— Посильным, — тихо повторил Эйнен. — В нашем варианте истории ему сломали ноги и выкинули в канаву.

Рахаим, услышав, пожал плечами.

— Истории на островах всегда пересказываются сквозь призму сотен тысяч путешественников, идущих сквозь ваши земли… То есть — воды.

Ответив на ремарку островитянина, старик продолжил.

— В простых лаптях, холщовых лаптях, в заплатанной рубашке и с заплечным мешком. Именно таким юноша предстал на пороге лучшего городского горшечника. По счастливому стечению обстоятельств отец юноши когда-то давно очень сильно помог этому ремесленнику. Тот без особой радости, но принял юношу в ученики. Хотел расплатиться с долгом.

Но кто бы мог подумать, что уже спустя полгода он резко поменяет свое мнение? Теперь юноша был желанным гостем в его доме, спал на чердаке и даже завтракал вместе со своим мастером. Такой чести не удостаивался никто из подмастерьев.

За неполные шесть месяцев выяснилось, что пусть юноша и не обладал особыми талантами или внешностью, но руки у него оказались золотыми. Глина и гончарный круг были ему будто родные братья.

Изделия, выходившие из-под его пальцев, вскоре славились на весь город. Вот только никто не знал, что юноша делает их сам — все думали, что это мастер наконец перешел на следующую ступень… мастерства.

— Повторяетесь, достопочтенный Рахаим, — слегка уколола Ильмена.

Старик лишь улыбнулся.

— Сыновей судьба ремесленнику не дала, лишь двух дочерей. И обе они, как и сам мастер, вскоре смотрели на юношу как на родственника. А тот целыми сутками пропадал в мастерской. Душа его пела и цвела. Ведь он наконец нашел дело, которое у него получалось и приносило удовольствие. Он наконец занялся тем, что любит.

Через маленькое окошко, расположенное у самой мостовой, он порой смотрел на городские ярмарки. В редкие дни, отрываясь от работы, подолгу смотрел на прекраснейшую из девушек.