Сердце Дракона. Том 4 (СИ)

Какое-то время они шли в молчании. Хаджар то и дело выпускал свою энергию и “втягивал” ее обратно. Игрался, будто ребенок с тянущейся лентой. Так казалось многим неопытным практикующим.

Тем же, кто, как и сам Хаджар, шагнули за стадию трансформации, все было понятно. Таким образом Хаджар пытался определить границы своих новых возможностей. У него не было времени на спарринг или на хорошую практику с мечом. Так что таким вот нехитрым образом он и тестировал сам себя.

Это длилось недолго — около двух часов. Вскоре же мысли Хаджара были заняты уже совсем иным.

Спустившись с гребня очередного бархана, караван оказался практически на ровной песчаной глади. Недавний ручеек, вдоль которого они шли, вырос в небольшую речку. Она змейкой вилась от оазиса, который Хаджар сперва принял за мираж.

За свою жизнь он повидал много гор. Учитывая недавнее приключение у бедуинов — их количество только росло. Но такое зрелище Хаджар не мог не то что вспомнить, но даже представить.

Ручей впадал в широкое озеро, вокруг которого поднимались пальмы, высокая трава, стояли белокаменные дома с циновками вместо дверей. Суетились люди. Женщины в разноцветных одеяниях ходили с кувшинами и корзинками на головах. Кожа их была намного темнее, чем у пустынников или даже бедуинов.

Дети, смеясь, бегали вдоль воды среди бесконечных зарослей. Кто-то из их более взрослых сородичей залихватски размахивал шестами, отрабатывая удары и стойки.

Где-то вдалеке сверкали золотые купола дворца. Приземистого, низкого, больше похожего на каменный квадрат, на котором поставили золотые шатры. От дворца шла каменная улочка, на которой стояли многочисленные торговцы, кричащие что-то во все горло.

Вокруг оазиса Курхадана не стояло никакой стены. В город можно было войти с любой стороны. Но, благодаря новому мироощущению, Хаджар буквально нутром чувствовал, что стена была. Только не из камня, а подобна той, что возводила Сера. Порой, если быстро отвести взгляд в сторону, то краем глаза можно было увидеть легкое золотистое мерцание и несколько причудливых иероглифов.

Но ничего из вышеперечисленного не поразило Хаджара до той степени, чтобы в удивлении слегка приоткрыть рот.

В центре озера располагался островок с бурной растительностью. А росла она на подножии скалы. Белой, как первый снег. Огромная скала поднималась все выше и выше к небу, становясь шире и массивнее. В конце же она заканчивалась исполинским плато. Таким большим, что на нем можно было уместить две столицы Лидуса.

Со стороны подобное чудо природы могло показаться каменным зонтиком какого-нибудь гиганта.

Но и это не было самым удивительным.

На самом плато рос… лес. Не из пальм и иных незнакомых Хаджару деревьев, а самый обычный, лиственный, местами хвойный лес. Хаджар видел березы, ели, тополя, ясени и дубы. Все то, о чем его душа порой скучала.

В центре же леса высился гористый холм. Его рассекали четыре полноводных ключа, которые впоследствии превращались в четыре реки, чтобы упасть водопадами в озеро.

— До этого я думал, что ничего удивительнее Мертвых Гор уже не увижу, — озвучил общую мысль Эйнен.

Для многих в караване открывшееся зрелище стало удивительным и шокирующим событием. Но для большинства — лишь отдушиной. Осознанием того факта, что им не придется умирать от голода и жажды среди песка.

— Такого у вас на севере не встретишь, да, варвар? — хмыкнул проезжавший мимо Шакх.

— У нас тоже есть чем похвастаться, — пожал плечами Хаджар.

Вот только в памяти почему-то так и не всплыло ничего такого, что могло бы сравниться по своей красоте и поразительности с Курхаданом.

— Не забывай указания Шакара, — напомнил мальчишка и поехал вперед — продолжать досаждать Ильмене.

После возвращения из племени бедуинов всех охранников собрал Шакар. Сделал он это, чтобы рассказать новеньким и напомнить ветеранам о правилах оазиса.

В город, несмотря на явный щит, войти мог действительно любой. До тех пор пока намерения его оставались мирными, он мог находиться в Курхадане столько, сколько пожелает. Мог пить за любым столом (если были деньги), есть, веселиться, гулять где хочет. Он мог завести здесь семью, купить дом и осесть. Это не возбранялось.

В Курхадане не было понятия “чужак”.

Но были несколько правил, которые должны были соблюдать все. Местный шейх, царь, сулман, тархат — называйте как хотите, считался фигурой едва ли не божественной. Когда тот шел по улице, нужно было немедленно упасть на колени и упереть лоб в землю.

Говорить в присутствии правителя было нельзя.

Помимо прочего, ношение оружия не возбранялось, но никто, кроме стражи оазиса, не имел права его обнажать.

И последний и самый строгий запрет. Ни при каких условиях, ни в коем случае, под угрозой немедленной казни нельзя было подниматься на вершину оазиса.

Что такое “вершина оазиса”, Хаджар в тот момент не особо понял. Теперь же слова Шакара стали для него предельно ясными.

— Дарха-а-ан, — прозвучал шепот в ветре.

Хаджар вскинул голову. На мгновение ему показалось, что среди елей он увидел размытый силуэт.

Глава 292