Сердце дракона. Том 8

Хаджар же подозревал, что кто бы не нашел, случайно или нет, ключ от гробницы Декатера, радовался не очень долго.

Скорее всего, Хаджар даже знал, какая именно судьба их ждала.

В самом центре равнины, в луже все еще кипящей кислоты, постепенно исчезали несколько бронепластин. Все, что уцелело от “везунчиков”.

Битва же за Ключ, в которой все бились против всех, не стихала, судя по всему, целую ночь. Равнина была сплошь усеяна остаточными явлениями от сокрушительных техник.

Ледяные иглы соседствовали с огненными завихрениями. Вспенившая земля с проросшими ядовитыми растениями. Озера кислоты и вихри режущего ветра. Металлические конструкции и огромные копии оружия, созданные из самых разных материалов.

Начиная все тем же металлом и заканчивая чем-то, напоминающим кости.

Когда-то давно, еще будучи простым офицером Лунной Армии Лидуса, Хаджар любил помечтать о том, как выглядит война настоящих адептов.

И то, что он видел перед собой сейчас, нисколько не вдохновляло. Скорее пугало. Осознанием того, что подобная битва могла бы натворить даже не в землях смертных, а в том же самом Лидусе.

– Как думаешь, когда закончили? – Эйнен протянул трубу обратно. В общей сумме он насчитал больше четырех сотен трупов.

Подумать только – четыре сотни истинных адептов. Раньше Хаджару и представить такое количество было тяжело, а теперь он воспринимал произошедшее лишь как небольшую, местную стычку.

– Не больше получаса, – Хаджар сложил трубу и убрал её обратно в пространственный карман.

– Согласен, – “кивнул” островитянин. – Будь это дольше, то остатки от техник уже бы исчезли в Реке Мира.

Все, что видели пред собой друзья, в ближайшее время должно было исчезнуть. Энергия, оформленная в технику, не могла существовать слишком долго.

Исключение, на памяти Хаджара, было лишь одно – невидимый мост, ведущий от древа Арва’Лон, к обители Грэвэн’Дор.

Все же остальное, созданное из энергии, в течении получаса распадалось и возвращалось в Реку Мира.

– Куда нам? – спросил Эйнен.

Хаджар задумался, а потом нехотя ответил:

– Надо спуститься. Отсюда следов мне не найти.

Островитянин знал об опыте Хаджара в следопытстве и именно поэтому спрашивал о направлении дальнейшего маршрута.

Вот только перспектива спускаться в место, где совсем недавно бушевала битва, ему не очень нравилась. Как, собственно, и самому Хаджару.

Правда выбора у них не было.

Коротко свистнув, Хаджар привлек внимание Азреи. На пальцах он попросил ей охранять гнедую и не высовываться.

Тигрица ответила недовольным фырчанием, сразу после чего она вернулась к зализыванию ран.

Хаджар понятия не имел, почему пушистая вредина до сих пор не разговаривает. Потому как в интеллекте, сравнимым с человеческим, ей отказать было попросту невозможно.

Проклятье, иногда Хаджару вообще казалось, что Азрея знает и видит больше, чем он сам. Только молчит.

Аккуратно, ползком, Хаджар с Эйненом отправились в низ по склону. Им то и дело приходилось замирать и, прикрываясь плащом из Черного Тумана, пережидать.

К равнине то и дело подъезжали группы учеников. Разглядывая поле битвы в течении нескольких минут, они разворачивались и мчались в разных направлениях.

Все они старались поскорее нагнать новых обладателей Ключа. Ну а еще, разумеется, не хотели столкнуться с такими же, как они сами, искателями.

В принципе, Хаджар и Эйнен обладали достаточным количеством сил, чтобы не прятаться. Вот только в длительной перспективе это бы равнялось самоубийству.

– Помоги…

Хаджар замер. Он, как ему показалось, переползал через ноги трупа. Процесс не самый приятный, но пройдя через несколько военных операций, Хаджар перестал воспринимать трупы как останки человека.

Относился к ним так же, как к камням или деревьям. То есть – без особого внимания.

Юноша, лет семнадцати, невидящими, выплавленными глазами, “смотрел” в небо. На его животе зияла огромная, рваная рана.

Такую меч бы не оставил. Скорее секира или боевой топор.

Внутренности, запекаясь на солнце, распространяли не самые приятные ароматы. А различные земные гады, личинки, муравьи и маленькие змеи, уже постепенно начинали в них копошиться.

При всем при этом, юноша, ученик одной из крупных школ, все еще дышал. С трудом. С перерывами. Но дышал. Цеплялся за жизнь. Не желал уходить к праотцам, так и не добившись перед этим силы и славы.

Ведь подавляющему большинству адептов, идущих по пути развития, именно и была нужна – слава. Чтобы о них веками слагали легенды и пели песни. Чтобы называли в их честь детей.

Чтобы, даже после смерти, не исчезнуть в бесчисленном множестве таких же адептов.

Хаджар повернулся к Эйнену. Тот, показательно, смотрел в другую сторону.

Островитянин был пиратом.

Он не был солдатом…

– Как зовут твою маму, боец? – прошептал Хаджар.

– Тесея, – прохрипел, булькая кровью, мальчишка.

– Расскажи мне про неё, – Хаджар достал из-за голенища разделочный кинжал.

Стараясь совершать как можно меньше лишних движений, он подполз к юноше и лег рядом с ним. Вместе они смотрели на поднявшееся в зенит солнце. Глаза истинного адепта могли выдержать подобно любование дневным светилом.