Сердце Дракона. Том третий

Хаджар тут же, спрыгнув с лошади, связал боем одного из них. Вот только сколько бы ни старался Хаджар, как бы ни был быстр и стремителен его клинок, как бы ни были сильны удары, рассекавшие десятки деревьев и вспарывающие землю, а снежный воин всегда оказывался чуточку, но сильнее.

Слышались взрывы. Крики людей. Шипел тающий снег, когда на него проливалась алая кровь. А затем вновь поднялся буран и два воина обернулись мириадами снежинок и исчезли.

Хаджар стоял невредимым, в то время как на снегу лежало ровно одиннадцать бездыханных тел.

Тем же вечером Хаджар собственноручно сократил численность отряда еще на пять человек.

Убравшись с поляны, на которой прошла схватка с неизведанным, отряд встал лагерем. Из ста двадцати уцелевших (теперь Хаджар считал уже и артиллеристов) две дюжины поставили в дозор. И столько же должно было их сменить спустя всего один час.

— Гиблое это место, — произнес кто-то у костра.

Хаджар, по обыкновению, сидел, закутавшись в накидку из обезьяньей шкуры. Он вслушивался в разговор солдат, но не преидавал ему особого значения. Его больше волновала собственная медитация.

После прохождения ступени трансформации смертной оболочки его путь развития вновь слегка изменился. Теперь поглощать энергию мира было куда проще, а образ спрятанного в реке духа меча вновь слегка приблизился. Меньше чем на толщину волоса новорожденного, но все же — приблизился.

— Верно говоришь, Партон, — поддакнул рядом. — Мы королевский отряд. Гвардия! А не егеря, которым задницы отмораживать надо!

— И уж точно не подписывались на войну с демоновыми призраками и ледяными тварями!

— Видят боги, — зазвучал третий голос, — генерал Берменгтон просто обманул всех на совете! Он решил избавиться от Безумного Генерала, а мы поляжем заодно!

По лагерю понеслась волна одобрительного гула, но она немедленно разбилась о рык лейтенанта.

— А ну заткнулись! — рявкнул О’Шекл. — Вы приносили присягу. Каждый из вас! Мы поклялись в верности королю! И приказ генерала Травеса — приказ самого короля! И если надо будет лечь костьми в этой богами забытой дыре — мы ляжем! Или вам захотелось иди к дому праотцев с клеймом бесчестия?

Гул сразу поулегся. Для воина в момент смерти не было страшнее участи, чем участь того, кого не пустят даже на порог дома праотцев. Те просто плюнут в лицо идущему. Прямо в клеймо, которое говорит о том, что воин умер без чести.

— Бесчестие? — зашипел некто Партон. Хаджар все еще сидел с закрытыми глазами и потому не видел происходящего. — А скажи мне, лейтенант, в чем здесь честь? Я бы рад схлестнуться в бою хоть с тысячей повстанцев. И пусть они меня хоть на куски порубают — я умру с улыбкой на лице. Но вот так… Умирать в снегу, во льду, от зубов неведомых тварей. Нет в этом никакой чести!

И вновь поднялся гул одобрительных выкриков. И на этот раз рев О’Шекла уже не смог подавить волну народного восстания. Все же страх — великая сила. А страх, который испытывает толпа, еще и неубиваемая сила. Ну, почти неубиваемая.

— Я ухожу! — сплюнул Партон. — Кто со мной?

На ноги успели подняться еще четверо. А затем поляна погрузилась в тишину. И лишь шипение тающего от крови снега нарушало ее. На снег упали пять пронзенных невидимыми клинками тел. В их стеклянных глазах навеки застыли непонимание и толика обиды.

Хаджар, все так же с закрытыми глазами, продолжал сидеть у подножия высокого обледенелого дерева. Солдаты успели лишь заметить, как вокруг генерала стихает вихрь стальной энергии.

Лишних слов не потребовалось ни от лейтенанта, ни от генерала. Солдаты тут же смолкли, переглянулись и разошлись по палаткам. Вскоре им нужно было вставать в дозор. И лучше это сделать выспавшимися, чем мертвыми.

За следующие три дня Хаджар потерял еще дюжину человек. Кто превратился в лед. Кто исчез в снегу. Кого-то задрали возникающие из ниоткуда и исчезающие в никуда бесформенные тени, оставляющие после себя следы когтей и клыков.

Один, видимо, самый удачливый, умудрился банально поскользнуться и упасть горлом на обледенелую корягу.

И все же к началу второй недели Хаджар нашел тех, кого искал. Генерал Берменгтон действительно не лгал. Вот только выяснилось это благодаря… Азрее.

Глава 235

Утро восьмого дня началось с мощного, похожего на тигриный рева и глухого человеческого крика. Затем прозвенел сигнальный рожок и отряд сорвался в сторону авангарда.

То, что они увидели перед собой, было самым наименее пугающим событием за последние дни. На поляне, вокруг расплющенных и разорванных всадника и коня, кружила огромная кошка. Именно кошка. Не рысь, не тигр, не лев, а простая кошка. Разве что габаритами она превосходила трехэтажную таверну. Каждый ее коготь вполне можно было использовать в качестве копья, а клыки — как сабли.

Своими размерами она напомнила древнего зверя — мать Азреи.

Кошка зашипела на стоявшего напротив нее всадника. Тот, как и его конь, застыл от ужаса.

— Беги! — вопил несущийся во весь опор О’Шекл. — Беги, идиот!