Сердце Дракона. Том третий

Хаджар молча стянул с плеч мешок и швырнул его через весь коридор. Еще в полете развязались тесемки, высвобождая “груз”. С гулким стуком упала на мрамор отсеченная голова Атикуса. Она, оставляя гнойно-кровавые разводы, докатилась до ног короля и остановилась.

— Старый друг, — прошептал Примус, и на мгновение, краткое, но мгновение, в его глазах отразилась боль. Затем король словно отряхнулся от наваждения и… перешагнул через останки. — Поздравляю вас с победой, генерал Хаджар Травес.

Король миновал ошарашенных Элейн, Неро и Серу и подошел едва ли не вплотную к Хаджару. Они стояли друг напротив друга, разделенные лишь метром свободного пространства.

Внезапно взгляд Примуса скользнул чуть ниже и остановился на кинжале, висящем на поясе Хаджара.

— Узнаю этот кинжал, — задумчиво протянул Примус, — помнится, Атикус хотел подарить его одному маленькому принцу.

Хаджар успел заметить лишь то, что наместник исчез. Вот он был, а вот его уже нет. Затем в затылке вспыхнула звезда боли и тьма начала окутывать этот мир.

— С возвращением, Хаджар Дюран, — прозвучал где-то на задворках сознания смех, полный маниакального безумия.

Когда Хаджар очнулся, то невольно улыбнулся. Он узнал этот холод, узнал эту тьму, узнал стены, узнал пол, решетку у “окна” и ошейник на шее.

Спустя пятнадцать лет он вернулся не только в столицу, но и в ту самую темницу, откуда его вызволил простой случай.

Глава 244

Хаджар не знал, сколько именно времени прошло с того момента, как его бросили в темницу. Он сидел, прислонившись спиной к холодной каменной кладке. Из-за решетки не пробивалось ни единого луча ни солнца, ни луны. Как и в прошлый раз, она была надежно прикрыта листом каленой стали.

Дотронувшись до ошейника, Хаджар тут же испытал не самые лучшие ощущения. Они походили на то, как если бы по всем его нервам тут же протянули раскаленную иглу. И одна из таких игл неприятно вонзалась в заднюю сторону шеи.

Тонкий шип, пропитанный специальным зельем, блокировал способности Хаджара как практикующего.

За пятнадцать лет жизнь Хаджара сделала полный оборот, и он вернулся к тому, с чего начинал — простой смертный, лишенный имени и семьи. Разве что сейчас при нем остались руки и ноги. Вопрос — надолго ли.

— Я и не надеялся встретить тебя еще раз, — слегка печально улыбнулся Хаджар.

Еще одним отличием было то, что теперь его глаза видели в темноте намного лучше, чем раньше. В углу тесной камеры лежал белый скелет небольшой крысы. Арчибальд — так Хаджар когда-то давно назвал своего единственного соседа и молчаливого собеседника. Частично именно благодаря этому существу молодой уже не принц не сошел с ума.

А так — все как и прежде. На полу тонкий покров рваной соломы, заменявший циновку. За годы солома прогнила, от нее дурно пахло, а пол, кажется, стал только холоднее. Местами на стенах от сырости и влаги появились черные бугры опасной плесени. Тяжелая дверь с ржавеющими петлями надежно закрывала вход.

Стоило только Хаджару подумать о том, что эти петли, наверное, издавали не самые мелодичные звуки, как послышались тяжелые шаги.

В замке повернули ключ, и подозрения Хаджара подтвердились. Звук действительно был таким, что захотелось чем-нибудь пробить себе барабанные перепонки. Лишь бы не слышать его.

Хаджар на мгновение зажмурился, дабы тусклый свет факелов не ранил его зрения. Когда же он вновь поднял веки, то увидел перед собой весьма ожидаемого посетителя.

Над узником, прикованным к стене, возвышался Примус. Его седые волосы были стянуты в тугой хвост, в глазах плясала самодовольная насмешка, а дорогие шелковые, вышитые золотом одежды собирали за собой шлейф из плесени.

В коридоре, подперев плечом дверной проем, стоял наместник. В этот раз одеждам он предпочел крепкий мужской камзол. В таком наряде он стал меньше походить на мужеложца и больше — на воина.

В правой руке король нес табуретку, а в левой держал кинжал. Тот самый, который Хаджару оставил в наследство убитый им несчастный генерал.

Усевшись напротив Хаджара, Примус щелкнул пальцами, и тяжелые цепи буквально ожили. Они плотно опутали ноги и руки Хаджара, лишив того возможности хоть как-то дотянуться до положенного перед ним кинжала.

— Здравствуй, дядя, — сквозь боль прохрипел Хаджар.

Давление цепей еще можно было терпеть, но каждое движение гортани приводило ошейник в движение, что порождало феерию не самых приятных ощущений.

— И тебе не хворать, племянник. — Темница была такой тесной, что Примус, сидя напротив на табурете, спокойно откинулся спиной на стену. — Извини, что не посещал тебя все это время. В первый год было слишком много дел, а потом, ну… сам знаешь — ты сбежал.

Хаджар встретил это заявление кровожадной улыбкой. Настолько кровожадной, какую только возможно создать, учитывая, что тебя вернули в место, которое до сих пор посещало в ночных кошмарах.

Лишили силы, заковали в цепи и оставили во тьме. Положили напротив скелета достопочтенного Арчибальда, да будут праотцы к нему милостивы…

— Разве мама с папой тебя не учили, что убегать не хорошо?