Сердце Дракона. Тринадцатый Том. Часть 2

Во всяком случае — думал до тех пор, пока “гость” не обнажил меча. Обычный, классический, узкий длинный клинок. Только очень странного цвета. Черно-алый, будто кусок тьмы окропили кровью. А еще по его плоскости летела очерченная тонкими, едва заметными, синими линями птица Кецаль, рассекающая облака.

— Он действительно собирается использовать против заклинания истинных слов простую технику оружию, — Шам-Кут говорил это тоном, которым обычно насмехаются над дурачком, решившим, что у него получится, пробежать босиком по тонкому льду и не упасть при этом в воду. — этот гость уже покойник и…

И Шам-Кут оказался прав.

Когда визитер из простолюдинов с долин взмахнул своим красивым, но, почему-то, пугающим клинком, то… ничего не произошло. Длань Бесконечности, упав с неба, вонзилась в брусчатку.

Поднялось облако красной каменной пыли, а сама площадка ушла на несколько метров в глубину, приняв четкие очертания гигантской человеческой длани.

Выжить после прямого попадания заклинания из четырех Слов выполненного опытным магом ступени Безымянного (или Первобытного, если бы Ши’Мин пребывал в своей настоящей форме) попросту невозможно.

Только в том случае, если гость обладал драгоценными жизнеспасающими артефактами — как такой, что сейчас сжимал Тао’Овенг. Но вряд ли у простолюдина имелось нечто подобное в распоряжении. К примеру, стоимость сферы, сжатой в данный момент в пальцах ученика, равнялась шестнадцати каплям.

Такое богатство недоступно кому-то из простонарод…

— Не впечатляет, — прозвучало тихо и спокойно.

Изнутри ветра, как из двери, вышел все тот же гость. Трепыхались на ветру его простые одежды из какого-то неизвестного, но безумно простого и дешевого материала. А черно-кровавый клинок был приставлен к горлу шокированного Ши’Мина.

— Я ведь предупредил, что убью того, кто встанет на моем пути, — повторил жуткие слова простолюдин. Тао’Овенг почувствовал, как внутри тела гостя вскипает внутренняя энергия.

На теле Ши’Мина вспыхнуло несколько спасительных артефактов.

Время, казалось, застыло.

И единственное, что вернуло ему ход, стало появление того, перед кем Шам-Кут и Тао’Овенг мгновенно склонились на колени и опустили лбы на землю.

— Рад встрече, мой юный друг, — произнес радушно улыбающийся Чин’Аме.

Глава 1208

Глава 1208

— Благодарю, — Хаджар обеими руками поднял пиалу с чаем и, отсалютовав ею волшебнику Чин’Аме, отпил.

Нектар из цветов, которые не найдешь в семи империях, ударил ему в голову не хуже крепленой браги в те времена, когда он еще был простым практикующим.

Хаджар закашлялся, чем вызвал необидный смех Чин’Аме. Дракон, чьи каштановые волосы пронзали прямые, острые, как копья, рога, сидел перед ним в развевающихся крыльями Рух богатыми, но с виду достаточно простыми одеждами розовых оттенков.

Как и в случае с Ши’Мином, они были пропитаны мистериями и энергией, но при этом подобные нити были так глубоко спрятаны, что отыскать их можно было лишь при помощи Взора.

И, чтобы лучше иметь представление о подобных одеяниях, Хаджар запросил у нейросети оценку их крепости.

[Обрабатываю запрос… запрос обработан. Событие “Песня Первая: Драконья Буря” способна повредить объект при полном поглощении последним на 32,75 %]

Иными словами, чтобы пробить эту волшебную броню, в чем-то схожу с одеждами, сшитыми Хаджару королевой Зимнего Двора фейри, ему бы пришлось бить по стоячей и равнодушной к происходящему цели Драконьей Бурей аж три раза.

И это с учетом, что запаса резерва Повелителя хватило бы всего на два применения оной.

Действительно — по сравнению со Страной Драконов, Империя Дарнас, Ласкан, Чавери да и любая другая, выглядела как Лидус по сравнению с ними — Империями.

— Твой Зов снова изменился, — Чин’Аме кивнул на простые одежды, в которые был одет Хаджар.

Когда случилось… то, что случилось, то Зов Хаджара принял облик тех одежд, что сшила ему Аркемейя и… нет. У Хаджара нет времени, чтобы думать о прошлом. У него есть только одна цель. И слишком мало времени, чтобы остановиться и заняться рефлексией.

— Это так, мудрец Чин’Аме, — только и кивнул Хаджар.

Какое-то время они молча пили цветочный нектар и смотрели на то, как живет Павильон. Хаджар, привыкший проводить подобные беседы в кабинетах или, даже, застенках, был несколько удивлен, когда Чин’Аме привел его на высокий горный пик.

Вместо снегов он был покрыт низкой зеленой травой, на которой ночными звездами распустились бутоны цветов самых разных цветов и форм.

Вокруг плыли облака. Так близко и низко, что до них можно было дотронуться рукой.

Что Хаджар и сделал.

Они не были мягкими. Не напоминали вату.

Мокрые и холодные. И совершенно не такие, как о них поют барды или слагают поэму поэты.

Опять обман.