Сердце Дракона. Восемнадцатый том. Часть 2

Бадур кинул свиток Хаджару. Тот поймал, развернул и… ничего не увидел. Пергамент оказался девственно чистым.

— Я не понимаю твоих шуток, Бадур.

— Какие уж тут шутки, — северянин встал, потянулся хрустнув суставами и посмотрел куда-то на север. — Путь на север сокрыт нашими ведунами и волхвами. Кому есть судьба туда прийти — придет. Кому нет — хоть самую подробную карту отыщет, хоть в провожатого, урожденного на севере, возьмет, все равно в пурге заплутает. Замерзнет. Продрогнет. Сгинет. Магия эта, южанин, древняя. Настоящая. Даже маг огня с разноцветными глазами не смог через неё пройти, когда искал путь к океану.

Хаджар выругался.

Магия…

В последнее время он не мог твердо сказать, что его раздражает в этом мире сильней — магия или интриги.

— А теперь пойдем, — Бадур протянул руку и в неё тут же прыгнул топор. При этом Хаджар не ощутил ни всплеска воли, терны или энергии. Проклятье, да кто такой этот Бадур Пагеред. — Когда твои проснутся, им нужна будет горячая вода. А у меня дров не хватит столько жара гнать. Так что поможешь мне нарубить.

— У меня нет топора, — признался Хаджар.

— А он тебе и ни к чему, южанин, — хмыкнул Бадур. — роща эта хозяину одному принадлежит. У нас с ним уговор есть… был. Я в эту луну уже свои деревья срубил. Остальные — не уплачены. Так что будешь спину мою стеречь.

Хаджар из сказанного понял только то, что отдых ему, видимо, только снится.

— Здесь же не только волки Феденрира водятся, — подмигнул Бадур и, насвистывая какую-то незнакомую мелодию, направился вверх по склону.

Глава 1600

Глава 1600

К тому времени, как они с Бадуром добрались до сосновой рощи, солнце уже успело подняться в зенит. Вот только теплее от этого не стало. Скорее наоборот. В горах всегда так — когда солнечно и ясно, то всегда холоднее, нежели если на небе тучи и туман.

Хаджар кутался в шкуры и грел себя внутренним огнем терны и энергий.

Шли они молча, так что у генерала появилось несколько часов для размышлений над тем, что произошло в мире духов. Нет, Хаджар не собирался ломать голову над мотивами Хельмера. Что там в голове у Хозяина Кошмаров творится — сам черт не разберет.

Такой вот каламбур.

Но…

Хаджар сжал и разжал руку. Свет его терны. Слегка голубоватый, словно самое горячее пламя, окутывал его пальцы. Тонким саваном покров окутывал ладонь и уходил дальше по предплечью, скрываясь под одеждой.

Если мотивы Хельмера были Хаджару не понятны, но он чувствовал, что демон не переставал, даже в стране духов, играть в какую-то свою игру, то вот Черный Генерал…

Какой резон Врагу Всего Сущего помогать своему тюремщику становится только сильнее. Все слова первого из Дарханов на тему того, что он стремится сделать Хаджара сильнее только для того, чтобы самому впоследствии занять более могущественную оболочку рассыпались в пыль.

Брызгами приливной волны они дробились о причал суровой логики. Обладая невероятными знаниями и глубиной понимания мистерий, Черный Генерал смог бы вернуть себе былое могущество всего за пару лет медитаций и тренировок. Так что наоборот — ему требовалось ослабить Хаджара.

Ведь чем хилее и невзрачней его темница в виде Безумного Генерала, тем проще Черному Генералу освободиться от оков заклинаний и пут чужой души.

И все же, из раза в раз, он помогал своему “ученику”.

— Когда это произошло в первый раз? — пробурчал себе под нос Хаджар.

Если отмотать события назад. Далеко-далеко. Еще в ту пору, когда генерал числился учеником школы Святого Неба, то получалось…

Получалось, что впервые их общение в том русле, в каком оно сохранялось и по сей день, началось с гробницы. С того момента, как часть души первого Дархана поглотила Наследие, оставленное его же собственной душой — только другой её частью.

Той, что пришлось эонами бродить среди смертного мира, а не пребывать в некоем подобии мимолетного сна длинной в миллиарды лет.

Миллиарды лет.

— Проклятье, — выругался Хаджар едва не оступившись на пологом склоне. — с Древними и без их присутствия можно головой подв…

— Тссс, — просвистел Бадур.

К этому моменту они уже подошли к к роще. Простая, невзрачная, припорошенная снегом. Не до такого состояния чтобы напоминать лабиринт ледяных столпов, но достаточно, чтобы ненадолго перехватить дыхание у ценителей подобных видов.

Северянин аккуратно снял с плеча перевязь для дров, сложил топор и низко поклонился лесу. Одновременно с этим сняв свою чудную шапку, он шваркнул ей о снежный покров, поднимая ненадолго куцую метель.

— Хозяин, — позвал северянин. — достопочтенный хозяин, зову тебя я, Бадур Пагеред, лесоруб из рода лесорубов. Выйди, слово держать будем.

В ответ северянину лишь трещали сосны, да скрипел снежный покров, гонимый ветром сквозь заросли пожухлых кустарников.

— И что ты…

— Тсссс, — снова просвистел северянин. — ты чужак. Хозяева северных лесов не любят чужаков. Вы не знаете укладов и не чтите предков.