Сердце, фаршированное любовью

И всем своим слоновьим поведеньем

Он подражал искуснице своей…

Она же, хрупкий, полюбив цветок,

Скорее повенчаться с ним решила

И свадебный качал их ветерок,

И солнце тосты, радостно, лучило…

А слон влюбился в ярко-красный мак,

Что возвышался над цветов толпою,

И жадно обнимал его, да так,

Что раздавил и погубил собою…

Вот так и люди губят Идеал

Слоновьей тяжестью иступленных страстей!

И возвышая восхищений пьедестал,

Его в надгробье обращают все быстрей!

Игры сумасшедшего

Рассказ

Глава 1

Желтоватый свет интенсивно покидал помутневшую люстру. Кокетливо проскальзывая вдоль тонких, хрустальных капель он свободолюбиво летел в пространство небольшой комнаты, где нежно ниспадал на полотно художника Неудова.

Неудов заканчивал свою очередную картину, и тонкие его пальцы выделывали нервные и ломкие “Па”. Губы же непрерывно истязались безупречными и острыми зубами.

Полотно отображало анорексичных, полунагих юношу и девушку, стоящих друг перед другом. Меж ними были натянуты две нити, одна от межножья к межножию, другая от груди до груди. По нижней, в сторону девушки, бежал маленький, восторженный мальчик. По верхней, в сторону юноши, бежала маленькая, восторженная девочка. Но когда дети почти добегали до конца, их ногтем сталкивали вниз. Заманикюренный ноготь девушки сталкивал мальчика, а холеный ноготь юноши — хрупкую, тонкую девочку… и внизу, в ногах, печально синела горка из окровавленных трупиков.

В болезненном воображении художника эта странная картина олицетворяла взаимоотношение полов. Так он это видел сквозь призму своих неудач и сквозь помутневшее стекло своего рассудка…

Зазвенел дверной звонок, художник не удовлетворенно поморщился, положил кисточку, накрыл картину и пошел открывать дверь.

— Привет Владик, сейчас я видел твою музу, такое ощущение, что она только что родилась из пены салона красоты…, — со смехом сказал молодой человек, которому открыл Неудов. — Ах фигура, фигура! Точеной вазы облегающий корсаж выдавливает бледные бутоны, — продолжал он игриво и широко улыбаясь.

Это был Пегасов, начинающий поэт и сосед Неудова. Вместе они снимали небольшую квартирку на востоке Москвы.

— Да жадными поцелуями я хотел бы украсить эту грудь, — иронично ответил художник.

Неудов считал поэзию Пегасова подобием искусства барокко, а потому не совсем актуальной…

Сейчас они говорили о девушке Даше, что жила по соседству и была объектом безнадежной любви со стороны художника…

Извинившись и сославшись на занятость Неудов ушел обратно в свою комнату. Он не смог продолжить работу и в мрачном настроении упал на диван.

Художник был раздираем сладострастием и тщеславием, что подобно скользким змеям ползали в яме его нищеты. Он мечтал о богемных оргиях с девочками-натурщицами, анорексичными большеглазками. Длинные удавы их густых, распущенных волос околдовывали его, а раскованные жала язычков кололи в самое сердце. Но у него абсолютно не было денег… Он мечтал о триумфальной славе, о виньеточных автографах раздаваемых налево и направо, о восторженных глазах поклонниц в которых смешалось обожание и испуг. Но он, совершенно, ни кого не интересовал, а картины его считались тяжелыми и странными. Мрачная ревность к чужим успехам и депрессивное ощущение собственной не полноценности постоянно одолевали его…

Не было у художника и женщины…

Простые девушки не отвечали его рафинированным, утонченным вкусам, они были для него как дешевые, бездарные картины, продаваемые в подземных переходах…

Другие же, девушки-картины, с завораживающими сладострастными пейзажами и натюрмортами, в свою очередь для него стоили слишком дорого в валюте богатства, славы и обаяния…

Он восторженно любил свою соседку Дашу, красивую, умную студентку, но она была к нему совершенно равнодушна…

Последний их разговор протекал в следующем русле.

Смущаясь и не уверенно улыбаясь Неудов говорил.

— Даша привет, я видел тебя на выставке картин в галерее “Хаос”. Прекрасная выставка, но ты быстро ушла оттуда?

— А Неудов, привет. Да был срочный звонок и мне пришлось уйти. Как твои стихи? — продолжала она с улыбкой.

— Стихи рисуются, рисуются потихоньку, — отвечал художник запнувшись.

— Ты меня извини, но мне надо идти, — дружелюбно говорила Даша, махая на прощание рукой.

— Да, да, конечно, конечно, — торопливо говорил Неудов.

А потом долго еще вспоминал идеальную, обожаемую Дашу и когда мысленно доходил до ее губ, сердце его начинало учащенно биться…

Глава 2

В пять часов вечера Неудов и Пегасов пошли в не большой антикварный магазин. Там они черпали вдохновение для своих стихов и картин.

Этот источник вдохновения придумал Неудов. Зайдя как-то случайно в антикварную лавку он заметил что тесное нагромождение различных произведений искусства порождает необычные, а порой даже и странные картины.

— Владик, завтра надо платить за квартиру. Извини, но понимаешь я уже второй месяц плачу полную сумму, — смущаясь, сказал Пегасов своему соседу.

— Завтра не смогу, но скоро точно будут деньги, я уверен, что продам несколько картин, — нервно ответил Неудов.