Сердце фейри (ЛП)

— Она живет в хижине на острове, чтобы не видела меня.

Бран не понимал. Совсем не понимал. Для Неблагого, он был красивым. Его черты не менялись. Да, глаз ворона на голове мужчины выглядел жутко, и он не был похож на фейри Благого двора, но на него было приятно смотреть. Он был красивым для своего народа.

Эмонна больше нельзя было считать красивым. Он был полон изъянов, лишился трона, о котором мечтал. Он уже не будет королем, а его близнец-предатель будет вечно сидеть на троне Эмонна.

— А если я поделюсь секретом? — голос Брана плясал в воздухе.

— Я не заключаю сделки.

— Не сделка. Я как-то подвел вас, хоть не могу понять, почему. Я подарю этот секрет с маленьким условием, что ты выпустишь бедняжку из хижины ведьмы.

Эмонн замер.

— Зачем мне это делать?

— Потому что она заслуживает быть в замке. Она жила тяжко, насколько я понял. Я бы хотел, чтобы она побыла в роскоши.

— Она не хочет там быть. Я предлагал ей ужин каждую ночь в столовой, а она хочет есть с боггартом у себя дома.

Ворон уселся на шкаф, согнулся от высоты.

— Брауни.

— Что?

— Это уже не боггарт. Она снова стала брауни.

— Это невозможно, — он покачал головой. — Такое делали редко, и человеческая девочка не может вернуть фейри из безумия.

— Мало ты знаешь, — Бран пожал плечами. — Это тоже хороший секрет. Жаль, вы не хотите торговаться.

Эмонн покачал головой, опустил локоть на каменного солдата, упавшего на пол. Приятный треск оглушал, он увидел звезды. Но это помогало. Ох, помогало.

Он хотел сломать больше. Терзать себя тем, что Солнышко увидела его настоящего. Он не смог обернуться, боясь того, что увидит в ее взгляде.

Ужас? Скорее всего. Когда его прогоняли Благие, их лица были такими. Ужас, что король не был идеальным.

А был чудищем.

Предателем.

Тайна? Бран пытал его этим. Эмонн, как и все фейри, не мог устоять перед скрытыми знаниями.

Тяжело дыша, он оглянулся через плечо.

— Что за тайна?

Хитрый взгляд вороньего глаза Брана заставил Эмонна поежиться.

Бран склонился, ладони свисали с согнутых колен.

— Я знаю ее настоящее имя.

От одной мысли об имени Солнышка он пошатнулся. Как оно будет ощущаться на его языке? Наверное, отвлекать, как вся она. Но Эмонн был уверен, что хотя бы капля меда окажется у него во рту.

Сделка была простой. Убрать ее из хижины было несложно. Свободных комнат было много, далеко в глубинах замка. Он поставит кого-то у двери, чтобы она не бродила, где не надо.

Это было безумием. Сделки с Неблагими плохо заканчивались для его семьи. Вот, где он оказался! А это был сын Неблагой, что прокляла его семью.

Но… это было ее имя.

Он почесал кристаллы на челюсти, размышляя. Он многое мог с именем. Он мог прогнать ее с острова…

Нет. Он не сможет так поступить. Она была слишком интересной и необычной, как для человека. Он не мог отпустить ее далеко, пока не разгадает ее.

— Мне нужно лишь переместить ее из хижины в замок?

Бран склонился с кривой улыбкой.

— В хорошую комнату. Я хочу, чтобы о девочке заботились, а не поставили на полку пылиться с остальными твоими милыми вещами.

— Я не могу обещать, что позабочусь о ней.

— Я этого и не прошу. Она в состоянии защитить себя. Она проплыла по морю к тебе.

— К острову, — исправил Эмонн. — Она не знала о моем существовании.

— Ошибаешься, Клох Ри. Она искала тебя все время, а бы был занозой в ее боку.

— Она хочет, чтобы я покончил с болезнью.

— Пока что. Но кто знает. Если подпустить ее ближе, она может захотеть большего.

— С каких пор ты стал строить пары?

Бран спрыгнул со шкафа, прошел к Эмонну, постукивая когтями.

— Мы договорились?

Эмонн посмотрел на протянутую руку. Одна рука Брана была человеческой, а другая — как у зверя. Он протягивал лапу с тремя пальцами с острыми когтями, как у ворона.

Хоть разум кричал, что он выяснит это сам, Эмонн пожал коготь. Он впился, на всякий случай, кристаллами в кожистую плоть ладони.

— Договорились. Как ее зовут?

Ворон дико улыбнулся.

— Сорча.

* * *

— Сорча, — шептал голос с ветром, щекоча ее мысли. Он донесся из окна, запутался в ее волосах.

Она узнала голос. Он принадлежал жуткой женщине. Высокой, статной и с рыжими волосами, как у нее.

Сорча выглянула в окно спальни на болото. Блуждающие огни весело плясали над трясиной. Пахло землей и мхом. Сорча сморщила нос.

Может, она хотела лишь произнести ее имя. После лица Маки в фонтане она переживала, что Туата де Дананн хочет сказать больше. Ее семья была в порядке? Она могла лишь представлять, как там отец и сестры. Случилось худшее, и фейри решила передать ей новости?

Мысли терзали ее весь вечер. Тоска по дому была горечью на языке, желудок от этого сводило, в груди была пустая дыра. Она скучала. Бриана знала бы, как уговорить мужчину послушать. Розалин очаровала бы его невинными кудрями и детским смехом. Папа дал бы ему трубку, выслушал бы истории о его приключениях.

Сорча? Она стояла бы в углу и ждала, пока кто-то о чем-нибудь попросит. Ей нравилось заботиться об остальных, а не быть в центре внимания.

— Сорча, — шептал ветер в ее окно. — Сорча, иди ко мне.