Сердце Феникса

– Ему повезло, что вы смогли сюда добраться, – сказала она хриплым голосом. – Януэль, меня зовут Сэя, и я настоятельница этого монастыря. Раз ты друг Шенды и Чана, добро пожаловать к нам. – Она тряхнула своими синими волосами и посмотрела на Черного Лучника: – Ты почти не изменился. – Затем она перевела взгляд на Шенду: – Ты, впрочем, тоже.

– А вы, Мать-настоятельница, вы неотразимы, – польстил ей Чан.

– Ты очень мил… Увы! Я больше не могу покидать монастырь и гулять по берегам реки при высокой луне. Время идет, мой мальчик. – Она постучала по краю мраморной чаши. – Подойди, фениксиец, подойди и сядь рядом со мной.

Он послушно сел. Альмандинка не отступала от него ни на шаг.

– Меня бросило в дрожь при мысли о том, что ты войдешь сюда, – призналась она. – Утверждают, что ты умеешь высвобождать Желчь. Это правда?

Януэль колебался, прежде чем ответить, хотя лицо этой женщины располагало к откровенности. Откуда ей было известно о его возможностях? Определенно представители различных орденов, не присутствовавшие при драматических событиях в имперской крепости, догадались, что Возрождение потерпело провал.

– Это не так просто, Мать-настоятельница.

– Догадываюсь, но повинна ли именно Желчь в том, что… когда погиб император?

– Предоставим мэтрам Огня ответить на этот вопрос, – сказал Януэль.

– Ты прав, не говори мне ничего, – уступила она. – Я дала твоим спутникам клятву, которая обязывает меня так же, как и всех сестер этого монастыря. На самом деле мне не слишком хочется знать больше. Может быть, однажды я пожалею, что не выдала тебя властям… Но сейчас, глядя на тебя и читая в твоих глазах, я знаю, что ты не тот убийца, описание которого разослано по всей империи. – Звякнув браслетами, она взяла его за руку. – Что тебе нужно, фениксиец? Ведь твои друзья вернулись сюда из-за тебя, не так ли?

– Мне необходимо пробраться в Башню материнской лиги.

Шенда выступила вперед:

– Мать Сэя, до сих пор нам везло. Но я боюсь, что без вашей помощи будет невозможно приблизиться к Башне, где находятся мэтры Огня. Вы лучше меня знаете, сколь многочисленны Грифоны Альдаранша и как могущественны их покровители – первосвященники. Я по опыту знаю, как трудно обмануть их бдительность. К тому же еще есть и имперские войска.

– Ты права, – согласилась русалка. – На моей памяти только один раз вокруг столицы собрали столько солдат: во время набегов химерийцев. Мне тогда было всего десять лет… Я знаю, почему вы здесь и что ты хочешь попросить у меня. Я догадалась об этом в ту минуту, когда мне сообщили о вашем приходе. Но ты вынуждаешь меня принять опасное решение… очень опасное.

– Медузница, – тихо подтвердила Шенда.

– Конечно. На вашем месте я бы тоже постучала в двери этого монастыря. Если я соглашусь, ни один страж не осмелится вас заподозрить и Грифоны не смогут послать импульс сквозь этот шлем…

– Я думаю, что это единственный выход.

– А что вы предпримете, когда окажетесь в Альдаранше?

– Нам нужно лишь приблизиться к Башне. Там будет видно. Тогда настанет черед действовать Януэлю.

Хвост русалки ударил по воде.

– В давние времена, когда вы принесли мне альмандин, я поклялась отплатить вам. Но позволить вам взять медузницу, это…

– Мать-настоятельница, – прервал ее Януэль, – а вы сами не могли бы войти в контакт с Башней?

– Боюсь, что нет. Говорят, что даже кошке не прокрасться мимо охраны, которая окружает площадь днем и ночью. Кроме того, после смерти наставника фениксийцев Фареля все предсказывают, что солдаты со дня на день захватят Башню.

Кровь отлила от лица Януэля. Он пошатнулся и слабым голосом пробормотал:

– Н… наставник Фарель?

– Ты не знал? Да защитят нас Хранители! – добавила она, положив руки на колени фениксийца.

Януэль не хотел верить услышанному. Его учитель… Единственный человек, в котором он никогда не усомнился и за которого не колеблясь ни секунды отдал бы жизнь.

– Вы уверены? – спросил он, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы.

– Как я могу быть уверена? – возразила она, сжав его колени. – Грифийская Церковь утверждает, что он сделал попытку бежать, когда его везли в столицу, где должен был предстать перед первосвященниками. Он был убит во время побега. Но, – продолжала она, – возможно, это только слух, распущенный Церковью для того, чтобы вызвать гнев народа по отношению к фениксийцам.

Несмотря на высокий сан Матери-настоятельницы, эта пожилая женщина казалась такой понимающей, что Януэль разрыдался, уткнувшись лицом в ее плечо.

– Ты еще так юн, – сказала она, гладя его волосы.

От слез Януэлю становилось легче. Когда он подумал, что больше не увидит наставника Фареля, то ощутил, что умерла какая-то частица его самого, выпал огромный кусок его жизни.

– Плачь, мой мальчик, – прошептала русалка. – Горе должно оставить борозду в твоей душе. И в нее ты посеешь новые радости. Возрадуйся тому, что он погиб как герой. Другие сейчас умирают в черных изгибах Темных Троп.