Сердце феникса. На переломе.

Негативный опыт. Понятно. Тогда давайте попроще. Ваш запас еды мы проверили. Он позволит вам прожить определенное время. Но зачем жить впроголодь и с ущербом для здоровья, если наша еда вам подходит?

— Так это все только из-за еды? Ерунда какая!

Богуслав, спокойней, а? - Лешу и самому трудно было преодолеть этот самый "негативный опыт", но Богуслав нервничал так, словно они не обследование проходили, а шли прямым ходом в крематорий.

Не только, - темные глаза внимательно рассматривали пришельцев из другого мира, - Еще аппарат видит и убирает патологии. Ты знал, Алекс-мир-Земля, что у тебя больное сердце?

— Что?

Развитие болезни сильно приторможено, тебя лечили, но как-то странно. Я бы сказал, чересчур обще и радикально.

— Не понимаю.

Я тоже. Надеюсь, ты простишь, что мы устранили основные патологии без твоего ведома. Потому что твое тело - просто удар по чувствам для любого встречного целителя.

- Вы все вылечили?

Основное. Все нельзя убрать за один раз, неприятно для организма. Еще две коррекции, с твоего разрешения. А пока мы скорректировали сердце и последствия травмы головы.

Спасибо...

Принимаем твою благодарность. А тебе, Богуслав-мир-Земля, требуется...

— Куда ложиться-то? - вздохнул Богуслав.

А звезды здесь были те же.

Это было странно - совсем другой мир, иной рисунок континентов, совсем другая культура. И языки. Изредка, нечасто, как привет с Земли, попадались слова с "ма" и "ра". Алекс читал когда-то, что многие языки на Земле произошли от какого-то загадочного пра-языка. Утраченного. Здесь, кажется, этот пра-язык тоже был. Дико и странно, но слово "мама" здесь звучало почти так же.

И звезды те же.

Алексей провел ладонями по обручу на лбу, останавливая работу руушира, приборчика по ускорению обучения, и посмотрел в окно. Он сидел на подоконнике, чуть касаясь пальцами прохладных листьев с нависающей ветки и рассматривал знакомые рисунки созвездий. Южный Крест, Жертвенник... Гидра...А вон там - Канопус. И Щит.

Все то же самое. Как на Земле в Южном полушарии.

Иногда от этого становилось не по себе. Казалось, что это не другой мир, а свой, настоящий, только изменившийся до неузнаваемости. И назад уже не вернуться...

Ветер ворохнул ветку, и она ткнулась ему в ладонь, как щенок, выпрашивающий ласку. Алекс невольно улыбнулся, хоть на душе скребли тигры.

Это был хороший мир.

С чистым небом без дымных облаков, с просторными городами, где никто не поведет по улицам мальчишку на поводке. Со статуями и фонтанами, при виде которых теплело на сердце... Города и поселки, где никто не боится демонов. Никакие они, кстати, не демоны здесь - просто еще одна раса. Такая же, как все, с равными правами, живут на поверхности и спокойно работают. Отменные строители, лесоводы, мастера.

Мир, где с небес может спокойно слететь сильф, попросить стакан сока. А потом закрутить облако в цепочку букв - имя своего благодетеля. И не бояться, что ему нагорит за общение с людьми. Горные ведьмы здесь ежегодно устраивали фестиваль-конкурс на самую прекрасную пещеру года. Русалки трудолюбиво покрывали лесом каждый клочок свободной земли и ратовали за то, чтоб им разрешили завести ну хоть по три мужа, а то, мол, вдохновение творить пропадает.

Конечно, Ангъя еще залечивал раны после нашествия дай-имонов, но это был живой, хороший и спокойный мир, где магия и техника шли рука об руку, не причиняя никому вреда. Мир, в котором хотелось жить.

Но это был не его мир.

Не его.

Наверное, так чувствовали себя солдаты Отечественной, на короткое время оказавшись в тылу. Ты в безопасности, над головой не рвутся снаряды, и можно ходить не пригибаясь - здесь нет пуль. Только все время думается о тех, кто там, на передовой. И... ты знаешь, что не виноват, знаешь! Но все равно не по себе.