Сердце феникса. Все исправить

В зале было светло и солнечно. Правда, наспех, непреднамеренно установленный кем-то вид тихого лесного водопада выглядел странно — когда Координатор Лаура нервничала, она всегда «лепила» бабочек, так что сейчас многоцветные стайки выпархивала прямо из воды. Но девять фигур за столом выглядели так, словно не увидели бы в водопаде даже порхающих верблюдов.

— Все очень плохо.

— Да. Люди. Демоны. Дай-имоны... многовато.

— Слишком много для нас.

— А может, так и должно быть? — поднял голову Даихи.

— Должно?

— Нам все равно нужно было как-то привлечь внимание людей. Они теперь слишком мощная сила, которой не хватает лишь единства.. Теперь, когда они знают о магии — действительно знают, а не имеют смутные разноречивые догадки, у нас есть шанс все изменить...

— Выпустить джинна из бутылки? Чтобы опять запылали костры, на которых будут жечь «колдунов»? — Савел людям не верил. Очень давно не верил, с тех пор как исключительно мирное и безобидное поначалу христианское вероучение обернулось жутью инквизиции, крестовых походов и религиозных войн. Люди все обращают во зло. Взять таких в союзники? И потом ждать удара в спину? Проще, наверное, договориться с демонами! От тех, по крайней мере, знаешь, чего ждать. — Стоит лишь раскрыться, и мы стольких потеряем!

— Пусть их лучше сожрут дай-имоны? — Александр долгим, очень долгим взглядом посмотрел на Савела. Из его голоса исчезла всегдашняя мягкость. — У нас нет выбора. Мы подошли к критической черте. Если бы не вторжение дай-имонов, мы бы вскоре столкнулись с нашествием демонов. Они подкопили сил и рвутся на поверхность. Если не демоны, то нас прикончит дефицит магических ресурсов и изоляция от Граней. Так или иначе, мы должны сменить политику, ибо то, что мы делали в течение последних столетий, ведет только к вымиранию.

Координаторы молчали. Раньше все казалось очень простым. После Катастрофы исчез целый континент, всемирный потоп уничтожил все, что не разрушило смещение Граней, нужно было все восстанавливать и возрождать, не было ни сил, ни возможностей удержать уцелевших людей от сползания в дикость. Координаторы спасали мир, планету, источники, потому что все держалось не на ниточке даже, а на призрачной паутинке... а потом, когда наконец смогли хотя бы вздохнуть и присмотреться к тому, что осталось, то было уже поздно. Демоны пошли своим путем, люди своим, и вернуть все к прежней гармонии оказалось невозможно. Координаторы надеялись, что смогут со временем все исправить. Набрать сил и исправить. Только за прошедшие тысячи лет... сил так и не набралось.

А теперь?

— Надежда есть... — отвечая на невысказанные мысли, говорит Пабло. — Но будет трудно.

Дим знал, как отговорить самоубийцу от твердого решения уйти из жизни. Знал, как можно уничтожить демона или выгнать его. Знал, по крайней мере сейчас, как разговаривать с Координаторами. Но он совершенно не понимал, как можно остановить собственную семью, во что бы то ни стало решившую заставить его отдыхать, когда на это совершенно нет времени.

Опыт альтер эго в этом абсолютно не помогал. Прежнего Вадима никто не запихивал за стол почти насильно (мама), не притаскивал свежую майку (сестра), не стелил собственноручно постель (Игорек!) и не обещал, что подготовительные вопросы уладит сам, и кончай, демон тебя забери, беспокоиться на пустом месте! Не смотрел головокружительно теплыми глазами: «Я с тобой» (Снежка). Не обзывали суицидником (это, разумеется, дражайшая Маргарита). Даже рыбки что-то там проквакали насчет пагубности переутомления и необходимости отдыха.

Семья встала стеной, и все его «мне-нужно-уйти; важное-дело-нет-временн» разбивались об эту стену. Единственной особой, не принимающей участия в уговорах, была Лина — прислонившись к стене, феникс невозмутимо поигрывала тонким ножом и являла собой воплощение полного бесстрастия. Вот только смотрела она так, словно видела, где в его груди угнездилась темная тварь — «холодок». А он теперь видел (чьими глазами?) ее птицу. Обмен...

Ты мне поможешь... потом. Если доживем.

— Дим, клянусь, разбужу тебя через пять часов. — Прижав руку к груди, Лёш изобразил что-то вроде присяги. — За пять часов ничего не случится.

Вадим уже готов был сдаться.

Спасли его два человека. Ну как человека... Дрогнул воздух, и на огороженной площадке возникли две фигуры.

— Демоны! — по привычке взвыло рыбье трио.

— Март! — обрадовался Лёш.

Лёшев знакомец Март, в прежней реальности старший аналитик Март Венте-Оре, выглядел неважно, словно больной или очень усталый... Но Дим уже смотрел мимо него. Похоже, отдых все-таки откладывается.

— Дензил.

В глазах темно от усталости, и жаркий спор о формировании «общественного мнения» скользит мимо сознания.

— Дим, спишь?

Голос Лёшки. Встряхнуться.

— Нет.

— Ясно. — Лёш выскальзывает из-за стола и, на ходу споря с каким-то энерговампиром (когда это Дензил успел превратить их кухню в смесь вампирятника с демонятником и заполировать это магами?), копается в шкафчике. — Нет уж, про серых надо говорить правду!