Сердце генерала Гурова. Истории из жизни репортёра (СИ)

Он, оказывается, был непосредственным участником самых трагических событий Великой Отечественной: чудом вырвался из Барвенковского котла, в который 239 тысяч бойцов и командиров Красной Армии загнали их бездарные военачальники — маршал Семен Тимошенко и будущий глава Советского Союза Никита Хрущев.

Хрущев, к слову, и был инициатором [что самолично подтвердил после войны] майского 1942 года наступления советских войск из-под Харькова, когда мощным ударом части и соединения Юго-Восточного направления [им как раз и командовал Тимошенко, а Хрущев у него был членом военного совета] планировали разгромить немцев и выйти… к Запорожью. Изначально фронтовая наступательная операция планировалась, как Изюмско-Барвенковская — по названию районных центров Изюм и Барвенково. Это потом, после провала, ее стали именовать Барвенковским котлом.

Ответив на наступление Красной Армии своим контрнаступлением, немцы окружили наши войска и уничтожили их. Немецкий план окружения группировки войск Красной Армии под Харьковом в 1942 году, к слову, получил название «Операция „Фредрихус“». Она последней крупной победой гитлеровских войск во Второй мировой войне.

Из Барвенковского котла, как подсчитали историки, не вышли аж одиннадцать генералов [напомню, что при разгроме в Запорожской области в начале октября 1941 года 18-й армии погибли пять генералов и приравненных к ним военачальников, включая командарма]. Вот, кто это были:

заместитель командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Федор Костенко [пропал без вести], командующий 6-й армией генерал-лейтенант Авксентий Городнянский [застрелился], командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Подлас [застрелился], командующий армейской группой генерал-майор Леонид Бобкин [погиб вместе с 19-летним сыном Игорем], командующий тылом 6-й армии Григорий Зусманович [раненым попал в плен, умер в июле 1944 года в Освенциме], командир 47-й горнострелковой дивизии 6-й армии генерал-майор Филипп Матыкин [пропал без вести], начальник артиллерии 57-й армии генерал-майор Федор Маляров, начальник штаба 57-й армии генерал-майор Андрей Анисов [застрелился], заместитель командира 6-го кавалерийского корпуса генерал-майор Аркадий Борисов (Арон Шистер) [попал в плен, расстрелян немцами как еврей], командир 337-й стрелковой дивизии 6-й армии генерал-майор Илья Васильев [пропал без вести], командир 270-й стрелковой дивизии 6-й армии генерал-майор Заки Кутлин.

Кстати, одна из кавалерийских дивизий, прибывшая на фронт из Казахстана, пропала в Барвенковском котле без вести… в полном составе. Только несколько лет назад [!] прояснилась ее судьба: дивизию немцы буквально стерли с лица земли.

Командующий операцией с немецкой стороны фон Клейст писал в мемуарах: «На поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля». По воспоминаниям местных жителей, трупов было столько, что немцы утрамбовывали их танками и посыпали известью с самолетов.

В результате полного разгрома нескольких советских армий немецкие войска смогли начать летнее наступление на юго-восток — на Сталинград и на Кавказ.

Член военного совета Юго-Западного фронта [а не направления] Кузьма Гуров оказался единственным генералом, которому удалось вырваться из окружения — на танке.

Далее я позволю себе пространную цитату из послевоенных мемуаров Хрущева. Она очень точно характеризует и этого никчемного человечишку, узурпировавшего власть в СССР после смерти Сталина — такого же ничтожества, как и он сам, и нашего героя — генерала Кузьму Гурова:

«Когда был назначен день начала наступления, мы с Тимошенко обсуждали, где будем находиться сами. Я предложил расположиться в штабе 6-й армии. Это был пункт, наиболее глубоко вклинившийся в немецкую оборону. Тимошенко предложил другое: «Я считаю, что не следует туда идти. У нас две группировки: южная — главная, сильная, а другая — севернее Харькова. При охвате клещами Харькова оттуда затруднено будет иметь связь с северной группировкой». Поэтому он сказал: «Давай мы все-таки останемся в Сватово, на старом командном пункте. Отсюда нам будет проще связаться с той и с другой группировкой. А на участок 6-й армии пошлем влиятельного представителя командования, например, члена военного совета Гурова». Был такой очень хороший военный товарищ. В Сталинграде он потом стал членом военного совета у генерала Чуйкова. Заняв с Чуйковым Сталино [Донецк, напомню, так именовался в войну], он умер. Ему там поставлен памятник.

Не помню, кому принадлежала инициатива в организации всей операции. Потом Сталин обвинял меня, говорил, что инициатива была проявлена мной. Не отрицаю. Возможно, это я проявил инициативу [если кто не в курсе: на первоначальном этапе войны члены военных советов относились к командному составу. Только осенью 1942 года Сталин понизил их до ранга советников, — прим. автора]…