Сердце генерала Гурова. Истории из жизни репортёра (СИ)

— Мне ваша двоюродная сестра Лидия Афанасьевна, живущая в селе Поляновка, с которой я тоже успел переговорить, рассказывала, что дедушка и бабушка родом не из здешних мест, это так?

— Они с Кировоградчины — из города, который сегодня называется Светловодском. Жили очень бедно — семья ж большая была. Бабушка ведь родила 15 детей. Выжили, однако, только десять сыновей и две дочери — моя мама и мама двоюродной сестры Лиды — Мария Власовна. Да дедушка потом взял на воспитание двоих племянников. Это когда его родная сестра умерла.

— И как им удалось голод начала 30-х годов пережить?

— А вот как: сообразительный, наделенный природой острым умом дедушка взял да и завербовался на Сахалин — на шахту.

— И семью туда перевез?

— Сначала сам уехал, а со временем всех забрал, чтобы не умерли от голода тут, на Украине. Бабушка, как сама вспоминала, прачкой работала. В общем, выжили. С трудом, но выжили.

— После Сахалина как их судьба складывалась?

— В Донбасс дедушка перевез семью поначалу — к бабушкиному брату, тоже шахтеру. Как и на Сахалине, снова на шахту пошел. Но не понравилось ему там что-то. И тогда дедушка выбрал небольшой хуторок неподалеку от границы с Херсонской областью. Степным он назывался. Только находился чуть-чуть не там, где нынешний Степной располагается. Там и обосновались. Там и войну встретили. В Новгородковку — или в Чехоград, намного позже перебрались.

— Немцы заходили на хутор?

— А как же: и на хутор, и в дом дедушкин заглядывали. И, увидев на стене фотографию моряка — это Александр был, служивший с начала войны вместе с Сергеем на Черном море, спрашивают через переводчика: кто это, мол? «Сын», — отвечает бабушка. «Капут сын, капут!» — залопотал кто-то из фрицев. «Дурак ты! — кричит ему бабушка. — Ты сам капут!» Ну, взяли ее. Арестовали, значит. И собирались даже расстрелять — за оскорбление фашиста, но вечером кто-то из местных освободил ее потихоньку [немцы задержанную не очень бдительно стерегли] и упрятал в тайном глубоком подвале. Так она и избежала расстрела.

— А дедушку война где застала?

— На Соловках. Он у нас был человеком принципиальным — говорил то, что думал. Вот и договорился однажды. Приехали из района и арестовали дедушку. Не объясняя, за что. Слава Богу, недолго пробыл в арестантах.

— Еще мне ваша двоюродная сестра говорила, что вы были участницей поразительной истории в кинотеатре…

— А-а, поняла, о чем вы. Мне лет восемь тогда было. Приехали мы в Донецк — в гости к родственникам. И в какой-то вечер решили пойти в кино. А тогда перед картиной обязательно документальные фильмы демонстрировали. В тот раз крутили военную хронику. Показывают море: серое такое, суровое. И корабль — наш, советский. А сверху на него фашистские самолеты набрасываются: бомбят непрестанно. По палубе матросы бегают, из пушки отстреливаются. Паники, вроде, не было, но напряжение ощущалось. Даже я его чувствовала. И вдруг крупно показывают лицо одного из моряков. «Са-аша!» — кричит в темноте зала бабушка. Я от неожиданности вскакиваю со стула, бабушка тоже вскакивает, потом падает на место, падаю и я и кричу громче бабушки: мне стулом палец прищемило. Включают в зале свет, все к нам тянутся: что, дескать, случилось, чего орете? «Там сын! — показывает бабушка на экран. — Саша». Ну, раза четыре для нее хронику показали в тот вечер. Она все смотрела и плакала. Это единственное, что из войны о ее сыновьях до нее дошло — кинохроника морского боя. Наверное, тогда и потопили фашисты корабль Александра и Сергея.

— А разве других документов не сбереглось? Похоронок, например?

— Было, все было: и письма со службы братьев, и похоронки на них, и извещения о том, что кто-то из них пропал без вести. Но примерно в то же время, когда история с кинохроникой произошла, к нам позвонили из военкомата. Так, по крайней мере, представились — насколько бабушка поняла. Попросили, чтобы собрали все бумаги на братьев. Бумаги и фотографии сохранившиеся. Мы собрали. Военкоматовцы пришли на следующий день, забрали их и больше мы их не видели — ни военкоматовцев, ни бумаг.

«Может быть, таким образом — изъяв и уничтожив документы, власть пыталась скрыть страшную правду семьи Козенко? — думаю я, дослушивая рассказ собеседницы. — Вернусь в Запорожье, обязательно сделаю запрос в архив Министерства обороны России, который стал правопреемником архива Минобороны СССР».

И я сделал такой запрос. Данных на братьев Козенко в архиве не оказалось.

Никаких!

Сергей и Александр — единственное сохранившееся фото братьев Козенко

Влас и Наталья Козенко — родители десяти братьев-краснофлотцев

Любовь Ивановна — дочь младшей сестры братьев Козенко

История 2-я. Как экстрасенсы искали… расстрелянный женский штрафбат

Все началось с легенды