Сердце гор (Сборник)

— Отец! Ведь ты Дорлан-Посланник. Самый могущественный. Спаси его, умоляю, отец.

— Так давай его сюда.

Он легко поднял безжизненное тело, что-то негромко сказал и, словно выпущенное из пушки большое каменное ядро, взмыл в воздух.

24

Байлей закашлялся и открыл глаза. В них тут же ударил блеск огромного, медленно поднимающегося из-за невысоких холмов солнца.

Он быстро зажмурился, но успел еще увидеть лицо склонившейся над ним девушки.

Каренира крепко затянула ремень, закрывая горловину кожаного мешка с водой, и, отложив его в сторону, мягко коснулась любимого лица, поправив на лбу прядь волос.

— Как себя чувствуешь?

— Что это было, Кара?

Она положила его голову к себе на колени.

— Зов Мертвых, — неуверенно ответила она. — Так говорит Дорлан.

— Дорлан?

Она кивнула.

Посланник стоял неподалеку, выпрямившись и как-то помолодев. Улыбнувшись, он кивнул дартанцу. Их глаза встретились.

Во взгляде Старика чувствовалась непостижимая, безграничная сила.

Дорлан медленно подошел.

— Ты приказала мне стать Посланником, — сказал он Каренире. — Ты приказала мне снова стать Посланником. Не знаю, хорошо ли это, но раз уж так случилось, да будет так! Так тому и быть… — Он оглядел молодых людей и сказал: — Вы не настолько сильны, чтобы встретиться с Брулем. У вас даже не хватит сил на беседу с ним, если он этого не захочет. Подождите меня здесь. Нам с Брулем нужно поговорить.

Он насупился, не так, как обычно в задумчивом настроении. Посланник смотрел в Полосы Шерни. Потом медленно повернулся, тихо произнес короткую Формулу — и ушел. Он шагал размеренно, но хватило и нескольких шагов, чтобы он почти сразу скрылся из виду. Он исчез, как растаял в свете, будто вошел прямо в диск солнца, закатывающегося за гряду опаленных холмов.

Они молча переглянулись.

— Дорлан-Посланник, — уже нормальным, хотя и тихим голосом сказал Байлей. — Каренира, кто он? Кем он был?

Армектанка молчала.

— Ты ведь уже знаешь, что когда-то он дал мне глаза другого человека, — наконец сказала она. — Тот человек хотел этого сам, а потом покончил с собой. С той минуты Дорлан и отказался от своей силы. Он никогда не хотел со мной разговаривать на эту тему. Я не понимаю, не знаю в точности, как все было, но он, видимо, решил, что не достоин более быть Посланником. Он считает, что не должен был передавать мне дар того человека, как мне кажется. Я не знаю, в самом деле не знаю, почему он стал просто Старцем. Это, видимо, какая-то традиция или обычай. Кто поймет Посланников?

— Но теперь он снова Дорлан-Посланник?

— Да. Дорлан-Могущественный. Великий Дорлан, Бай. Его боится весь Край, о нем складывают легенды. Сколько я их слышала еще в Армекте! Его видели в моей стране сто лет назад, когда вспыхнуло Кошачье Восстание. Ничего об этом не слышал?

— Нет. Кажется, нет.

Он огляделся вокруг.

— Где мы, собственно? — спросил он. Его удивление росло.

— Посланники говорят о месте под названием Мертвое Пятно. Я о чем-то таком слышала. Об этих местах должен знать каждый, кто идет в Край.

— Это то же самое, что и Добрый Круг?

— Да! Именно.

— Мне об этом Гольд рассказывал. Тут не действуют силы Дурного Края, верно? Никакие силы?

— Да.

Дартанец еще раз окинул взглядом совершенно круглое пространство, кое-где поросшее травой и даже кустарником. В других местах Края растительности вообще не было.

Он приподнялся на локте и сел.

— Шернь! — прошептал он, будто его озарило. — Он пошел к Брулю! Каренира, он освободит Илару. Без меня.

Он вскочил.

— Понимаешь?! Он освободит Илару!

— Он сказал, что идет поговорить.

— О Шернь! А как ты думаешь, о чем они будут разговаривать? О небе?!

— Может быть, и о небе. Кто знает, о чем разговаривают друг с другом Посланники? А тем более самые могущественные из всех, кто когда-либо жил на свете?

25

Бруль-Посланник стоял на галерее, окружавшей большой пустой зал, и смотрел вниз. Скрипнули створки огромных дверей, и вошла Илара, передвигаясь забавными мелкими шажками, чуть покачиваясь и внимательно глядя под ноги. Бич волочился за ней по земле.

— Илара! — негромко позвал он, чтобы не испугать ее. Она посмотрела вверх и просияла от радости.

— Господин?

Ему захотелось хоть на минуту избавиться от своего вечно серьезного вида. Лицо его озарилось улыбкой, он махнул рукой и сбежал вниз по каменным ступеням. Он подошел к ней, протягивая руку. Она с легким испугом подала ему свою.

— Не бойся меня, маленькая. Ты же знаешь, что я не сделаю тебе ничего плохого.

Она снова улыбалась.

— Знаю.

Он обнял ее и поцеловал в лоб. Она прижалась к нему всем телом. Он пальцами приподнял маленький подбородок и заглянул в огромные голубые глаза. Она смешно наморщила нос и, совсем как расшалившийся ребенок, смело сказала:

— Эй!

Он весело рассмеялся, проведя пальцем по розовой щеке. Уже совсем осмелев, она схватила его за палец зубами и укусила. Она не отпускала его, смеясь и жмурясь. Он шутливо упрашивал ее, страшно грозился, топал, вертел пальцем, но она была непреклонна.

— Ну и что мне с тобой делать? — наконец спросил он.

Она покачала головой.

— Ничего? Совсем ничего? Так и будешь меня держать целую вечность?