Сердце Города

Само собой разумеется, что Мирилл считала свой образ жизни абсолютно нормальным. Она вообще привыкла думать о себе как о незаметной, скучной, одной-из-многих — с полагающимся количеством подружек и врагинь в школе, любимым кружком по вышиванию крестиком, выступлениями во втором ряду хора, а позже и с грошовой подработкой по выходным: развозить утренние газеты по городу на новоприобретенном велосипеде оказалось неожиданно удобно.

На тринадцатом году жизни Мирилл настигла Первая Любовь — старшеклассник, переехавший в Город из Кастла. Глядя на высокого, рыжего мальчишку, у которого в карманах постоянно болтались леденцы или жвачка, Мирилл скоро поняла, что хочет его к себе домой — как тот розовый велосипед.

И точка.

Сперва всё складывалось отлично. Та самая неотразимая улыбка, превращавшая невзрачного воробышка в милую соседскую девчонку, покорила и рыжего. Через несколько недель он позвал Мирилл в гости, поиграть в приставку. Тут то и начались проблемы, потому что на взрослых улыбка почему-то не действовала. Отец мальчишки, такой же рыжий и долговязый, но уже начинающий лысеть, задавал неудобные вопросы: где работает твоя мама? А папа? А с кем ты живешь? У тебя есть домашние животные? Нет, ты не подумай плохого, Милли, я ведь буду преподавать твоему классу математику с нового семестра, вот и интересуюсь, как дела у будущей ученицы, кхе-хе…

Мирилл краснела и тянула с ответами.

Вообще-то все в городе откуда-то знали, что отец у неё умер, а мама работает адвокатом и постоянно ездит по командировкам в другое графство. А за девочкой в это время присматривают знакомые. Но рыжий мистер… мистер… имя его всё время вылетало у неё из головы, и это лишь добавляло неловкости… Словом, он не знал.

«Ему забыли рассказать?» — думала она.

И:

«Что я должна делать?»

Врать тогда ещё получалось не очень хорошо — сноровки не было. Поэтому Мирилл честно ответила, что за ней присматривают кошки в количестве восьми штук. Про энциклопедию с деньгами она умолчала, но даже сказанного оказалось достаточно, чтобы математик забеспокоился.

В ту ночь ей впервые приснился он.

— Неправильно ответила, — заявил нагло. И, конечно, рассказал, в чём была ошибка. Мирилл старательно заучила советы и в следующий раз уже не прокололась — отбарабанила зазубренное, как на экзамене.

Но математика это не успокоило. Он продолжал расспрашивать её о маминой работе, о кошках и родственниках, пытаясь подловить на расхождении, на несуразицах, и набивался в гости — естественно, в присутствии старших. А как-то раз обмолвился:

— Надо бы написать в ювенальный комитет, по-хорошему…

И тогда Мирилл стало страшно.

Она сбежала из школы прямо посреди уроков, в балетках и сарафане — и, хотя зима выдалась лютая, холода даже и не почувствовала. Проплакала весь вечер, бормоча бессмысленное: они нарочно, они все меня ненавидят, все!.. К ночи Город накрыло страшным бураном. Деревья с хрустом гнуло к обледенелой дороге, рекламные щиты выворачивало из мерзлой земли, а в крышу упорно скреблось что-то жуткое. Мирилл перепугалась до смерти и забилась под одеяло до самого утра. Кошки молча в знак солидарности вылизывали ей ладони и лицо. Примерно около трёх по полуночи — это запомнилось почему-то особенно четко — кто-то приоткрыл скрипучую дверь спальни и ступил через порог. Легкие шаги были похожи на шелест ветра, а потом скрипнули пружины матраса. Мирилл затаилась; а гость, выждав бесконечно долгие несколько минут, тронул её за плечо, прямо сквозь одеяло, и шепнул: «Не бойся, я всё улажу».

Тогда, в буран, погибли многие. Кто-то просто не дошел до дома — заблудился впотьмах и замерз, кого-то придавило рухнувшим деревом или щитом…

Назавтра она узнала, что в числе жертв стихии был и тот самый рыжий математик. Он возвращался домой вместе с женой и детьми, но на мосту через Уотерс не справился с управлением и вылетел за перила.

Примерно в то же время она поняла, что Город обладает волей.

Это открытие настолько ошеломило Мирилл, что она даже простила Городу того мальчишку-старшеклассника. Много позже пришла жгучая мысль — а был ли буран попыткой оградить её от посягательств учителя или всего лишь актом ревности?

Впрочем, всё это случилось очень, очень давно.

* * *

На следующий день после убийства Дэвида Мирилл проспала до полудня. Разбудил её звонок из пекарни. Миссис Ханга сухо поинтересовалась причиной опоздания, но робкие извинения и болезненная хрипотца в голосе смягчили суровое сердце. Старая добрая отговорка про внезапную и очень злую простуду была принята вполне благосклонно.

— Выздоравливай уж, деточка, — с грубоватой ласковостью посоветовала миссис Ханга. — Можешь взять пару отгулов. Хочешь, Робин занесет тебе лекарства?