Сердце Греет Холодная Сталь

КПВ вспомнил как они разделали фуррей, замороченных Эолом. Вот совсем не хотелось бы оказаться на их месте. Бегать по кругу без шанса спастись.

Со всех сторон раздался лёгкий воздушный, ни с каким звуком не сравнимый, шелест. Разве что можно представить, как множество птичьих перьев одновременно потерлись о натянутую бумагу.

— А вот наш враг… — прошептал Ньяль.

КПВ обратился в слух, силясь понять откуда доносились шорохи. Бесполезно. Отовсюду.

— Как же много времени прошло…

Вздох. Тихий и шепчущий. Но в нем читался смысл, обращавшийся мозгом в речь. Колдовской дар голоса.

— Я уже не помню, когда последний раз ко мне кто-то приходил. Хоть бы и враги. Ваш запах совсем нездешний.

«Оно разумное. Хуево».

Пусть на Земле разум использовали чаще для работы и развлечений, но прежде всего он был оружием. Понять слабые и сильные места врага. Правильно использовать свои преимущества. Бог-креветка едва ли был разумнее животного. А здесь…

— Скажите мне как поживает чародей Мелькор? Почему же он не возвращается в свой оплот, что охраняют мои сети?

— Моргот уже сюда не вернётся. — отвечал Ньяль. — Он мертв и изгнан до конца времен. Не препятствуй нам, создание тьмы. Дай уничтожить скрытое здесь и мы уйдем.

— О что я слышу… — усмехнулось существо во мраке и голос его доносился отовсюду. — В твоих словах звучит Владыка Глубин. Но ты предлагаешь пощаду? Мне? Странные настали времена, если Валар выбирают себе такие голоса. Не слишком ли ты милосерден для своей роли?

— Я говорю так, потому считаю это разумным.

— Жаль, но Мелькор связался мое сердце с тем, что я охраняю. Чары эти нам уже не разорвать. Потому не могу принять твое милосердие. Но на твое милосердие, я отвечу своим. Погаси звездный светильник и заберу жизни лишь твоих спутников. Опустить тебя я, разумеется, не могу, но и зачем тебе уходить? Останься со мной во тьме.

— Твое милосердие я вынужден отклонить.

— Жаль, как жаль. — вздохнул голос из темноты. — Постараюсь не убивать всех сразу. На этом острове совсем не с кем поговорить…

Шорохи со всех сторон стали громче. КПВ постоянно вертел головой, пытаясь встретить опасность. Бесполезно.

— По секторам разбейтесь! — заорал Кириллов, пытаясь перекричать нарастающий шелест, который распадался на хор голосов.

— Оставайтесь.

— Здесь нет боли.

— Здесь нет печали.

КПВ встряхнулся, чувствуя странную сонливость.

— Ньяль, сделай лампочку поярче! — заорал Марк. — Иначе мы все здесь поляжем!

Тьма вокруг сжимала кольцо. Свет мерк, но хуже всего было другое.

«Так бля…»

КПВ понял, что на пару мгновений будто выпал из реальности. Словно в шестеренки и механизмы мозга сыпанули песку.

«Сука… да чё ж такое…»

— Нет боли.

— Нет страха.

— Только сон.

— Глубокий, вечный сон в шелковых сетях.

КПВ несколько раз моргнул. В темноте мерещились силуэты зверолюдов и эльфов. Одни сидели, привалившись к камням или стенам, другие лежали, третьи висели на нитях паутины. Все они спали с блаженными лицами.

Вдруг наваждение рассеялось.

— И зачем ты это сделал? — спросил шепчущий голос из темноты. — Ты надеешься, что такая жертва тебе поможет?

КПВ обернулся. Ньяль стоял в центре их круга. В одной руке он сжимал постепенно гаснущий звёздный светильник, а в другой.

— Я больше не вижу твоей тьмы, старая паучиха. — усмехнулся жрец и в речи его слышалось фанатичное безумие.

Шепчущие голоса утихли и было отчётливо слышно, как с хлюпающим звуком Ньяль раздавил свой правый глаз, мгновение назад им же вырванный из глазницы.

— Я больше не вижу твоей тьмы и морок теперь мне не страшен. — гордо заявил человек. — И мне не нужны глаза, чтобы видеть истинный свет. — а затем он поднял светильник над головой и произнёс нараспев:

— А Элберет Гилтаниэль
Что видит все мои пути
В темнице ночи, в черной мгле
Надеждой ясною свети
Под сетью сумрачных дорог
Воспрянут земли королей
Два светлых солнечных крыла
На этом берегу морей.

Светильник в его руках засиял выхватывая из темноты десяток метров. Фигуры спящих, что видел КПВ обратились иссохшими телами, закутанным в саваны паутины. Бодрость и рассудок вернулись к людям.

— Блядь, Лестера нет. — сплюнул Марк. — И двоих ваших не хватает.

— Пилять… — вздохнул Морглен.

— Станьте кругом! — Заорал Кириллов.

Нечто двигалось в темноте. Уже не призрачные голоса и шорохи, а вполне материальное и огромное.

— Зря вы это сделали… — зловеще предупредил голос паучихи. Уже не такой воздушный и ласковый. — Только будете страдать напрасно. Хотите так? Ваша воля. Этой игре я за семь тысяч лет научилась.

— Внимание… — прошипел Марк. — Она кружит рядом.

КПВ едва успел дернуться, когда из темноты выстрелила черная тень. Один из ньялевцев пошатнулся, его потянуло вперёд. Огромная паучья лапа схватила его и потащила в темноту.