Сердце и Думка

В гостиной Поручик беседовал с Натальей Ильинишной. Романа Матвеевича не было дома.

Поручик, смущенный появлением кумира любви, как он мысленно называл Зою, не в состоянии был продолжать рассказы о фруктовой службе и о войне. Приветливый поклон Зои и быстрый взгляд, кинутый на него, лишил его памяти. Он поклонился ей, присел на краешек стула, устремил глаза на кивер и замолк.

— Так вы в каких же местах на войне были? — спросила Наталья Ильинишна.

Покуда Поручик высчитывал свои походы, Зоя внимательно его рассматривала.

В первый раз заметила она, что у него очень хорошенькие усики, и глаза очень хороши: черные, с длинными ресницами, густые брови дугой.

— Неужели вы были на войне? — спросила она его с удивлением.

— И в турецкую, и в польскую, — отвечал Поручик.

— И эти кресты вы получали за сражение? — продолжала Зоя, смотря на медали, украшавшие грудь Поручика.

— А скажите, пожалоста, — перервала Наталья Ильинишна, — где это крепость Шумла?[97] Двое из моих крестьян были там при полку маркитантами, — рассказывают и бог знает сколько чудес.

— Эта крепость находится в Булгарии, — отвечал Поручик.

— Хм! а они, дураки, сказали мне, что в Турции!

— Да это все равно-с.

— Как все равно? Турция и Булгария — все равно?

Поручик плохо знал историю; но слыхал, что турки не называют себя турками, а Турцию — Турцией.

— Все равно, — отвечал он, смешавшись, — потому что собственно Турции нет: это выдуманное название.

— Как выдуманное? да что ж там вместо Турции?

— Там-с… Булгария, да Греция, да еще Молдавия, да еще… ей-богу, позабыл…

— Так, стало быть, булгар да греков называют турками?

— Да-с, нет-с… Турками называются те, которые веруют в Магомета.

— Так, стало быть, если и русский примет Магометову веру, также будет турком?

— Так точно.

— Вот этого я не знала. А скажите, пожалоста, что ж это такое называется турецкой границей? у меня там племянник служил.

— Турецкой границей называется река Прут…[98] Мы там стояли… содержали пикеты.

— А велика эта граница?

— Очень большая: верст до восьми сот.

— Восемь сот верст! это ужас! и все это тянется султанская земля?

— Точно так-с.

— Какая необъятность!

Истощив все любопытные вопросы, Наталья Ильинишна задумалась.

Зоя не принимала участия в этом разговоре: она посматривала на Поручика и перебирала колоду карт, лежавшую на столе. Ей наскучили расспросы матери.

— Вы умеете играть в карты? — спросила она Поручика.

— Довольно плохо, — отвечал он.

— Садитесь со мной играть.

Поручик повиновался, пододвинул стул к круглому столу перед диваном, вынул из кивера платок и, казалось, хотел стереть с лица выступивший огонь.

— Какие ваши козыри?

— Пики, — отвечал он, откашливаясь.

— А мои — черви.

Зоя сдала; началась игра, молча. Зоя ходила, смело вглядываясь в Поручика; Поручик ходил, робко всматриваясь в Зою.

В первый раз показался ему тесен мундир; он совершенно задыхался.

Долго продолжалась игра, продолжалось и ненарушимое молчание, покуда Наталья Ильинишна сидела подле; но она, наконец, вышла.

— Это скучно, — сказала Зоя, — давайте играть в пять карт, только, смотрите, чур, не плутовать! слышите ли?

И она сдала Поручику пять карт и себе пять карт, вскрыла козыря и положила на него колоду. — Ходите! Поручик пошел с пары и положил на придачу козыря.

— О, какие вы щедрые!.. приняла. Ходите!

Поручик еще раз пошел с пар и, дополняя игру, взял ошибкой лишнюю карту. Глаза Зои были настороже.

— А! вы плутуете! — вскричала она, удержав руку Поручика.

— Ей-богу, я ошибся, — сказал он.

После нескольких ходов Зоя приподняла карты в колоде, чтобы подсмотреть козыря.

— Ах, Зоя Романовна, как можно подсматривать! — осмелился заметить и Поручик с своей стороны.

Поручику показались очень приятны нежные удары по руке. Пример был подан Зоей, он стал последовать ему: сдав лишние карты, подсматривать козырей, ходить не с пар.

Плутовство началось с обеих сторон; то Зоя ловит контрабандные карты и Поручик останавливает ее; то он покроет пики бубнами или старшую младшей и Зоя поймает его. Очень весело! Но приезд Романа Матвеевича восстановил честность в игре, игра стала ужасно скучна.

— Вы непременно будете у нас в воскресенье? — сказала Зоя Поручику, когда он собирался домой.

В воскресенье то же плутовство, воровство, и полицейская исправность ловит преступные руки.

Зое ужасно как понравилось играть в карты; но только с Поручиком. Когда Поручика нет, Зоя не выходит из своей комнаты. Все прочие соперники, являясь в обычные дни в дом Романа Матвеевича, почти совсем не видят ее.

Но даром играть скучно. Начинается игра коммерческая: на конфекты, на удары по рукам, на поцелуи руки. Поручику оставалось предложить играть на чистые поцелуи; но он по глупости или по простоте души вздумал предложить играть на локон в знак памяти.