Сердце и душа

— Но ты ведь говорила, что тебе нечего праздновать, Эми.

— Тем больше причин куда-нибудь поехать и развеяться, — парировала она. Но беда была в том, что Эми не умела радоваться, она вечно была чем-нибудь недовольна.

Было восемь вечера. Она показывала ему рекламный буклет, зазывающий на отдых за астрономическую сумму. Однако Питер был непреклонен. Он не собирался оплачивать дочери двухнедельное пребывание в отеле с участием в конкурсе мокрых футболок и беспробудными гулянками.

— Зачем ты все это делаешь, пап? — Эми подняла на него густо подведенные черным глаза, так, будто видела его впервые.

— Что “все”? — спросил он.

— Ну, торчишь весь день за стойкой в этом своем белом халате, мусолишь рецепты, улаживаешь вопросы с поставщиками, а жизнь проходит мимо.

— Но ведь это моя работа, — удивился Питер.

— Да, но для чего все это, папа, если не для меня?

— Конечно, все для тебя. Кроме Кипра.

— Это твое последнее слово?

— Последнее, Эми. А сейчас мне надо идти работать.

— Зарабатывать деньги, чтобы завещать их мне, когда я буду уже слишком стара, чтобы порадоваться им.

— Деньги радуют в любом возрасте, — заметил Питер.

— Ты ошибаешься, — ответила Эми, и на этом разговор закончился. Но, очевидно, она думала о том, что ее отец явно так и собирается поступить.

Она больше не заговаривала с ним ни о чем, держалась вежливо, но отстраненно. Поблагодарила за приготовленный ужин, предупредила, что пойдет сегодня гулять с одноклассниками. На следующее утро она читала журнал за завтраком. Потом сполоснула свою тарелку из-под овсянки, быстро собралась и вышла из дома вместе с ним.

— Что за дела, Эми? Куда ты собралась? — забеспокоился он.

У них никогда еще не случалось таких долгих размолвок.

— Работу искать, — бросила она через плечо.

Он глядел ей вслед. Она шла по улице, с сумкой через плечо. Кажется, буквально вчера он держал ее за руку на похоронах матери и обещал, что будет о ней заботиться. Он не нарушил обещания. Он старался, но дочь смотрела теперь на него как на чужого.

Когда ему было столько лет, сколько ей сейчас, все было гораздо проще. Отец решил, что оба сына должны заняться фармакологией, и они так и сделали. Чтобы поступить, пришлось выдержать нешуточный конкурс. И хотя фармацевты шутят, что они всего лишь приказчики со степенью, все они гордятся своей специальностью. Они уважаемые люди.

Конечно, во времена отца все было по-другому. Одна аптека на весь небольшой городок. Так что у Барри-старшего было гораздо больше возможностей, чем у Питера сейчас. Хотя это открыто не говорилось, больные доверяли Барри-старшему как настоящему доктору. Он знал, какое лекарство дать задыхающемуся от кашля ребенку, не дожидаясь предписания врача. Мог вытащить осколок из пальца, вправить вывих, определить перелом. Он собственноручно готовил эликсиры, за которыми приезжали со всей округи, — так им доверяли. У него была чудодейственная микстура от кашля, о которой ходили легенды.

Сразу для двух сыновей в его лавочке работы, конечно, не было, и отец Питера никак не мог выбрать, кого оставить своим помощником. Однако все устроилось само собой: Питер хотел учиться в Дублине, а его брат Майкл — в Корке.

Проблема разрешилась, но забыта не была.

Майкл страшно переживал, что отец не взял его в семейное дело. Питер чувствовал то же самое, когда, отстояв за аптечной стойкой целый день, поднимался в свое жилище, которое снял этажом выше.

После смерти жены Барри-старший продал бизнес молодому предприимчивому помощнику, и тот вскоре превратил его в золотую жилу. А сам он перебрался на запад страны, поселился в бунгало, увлекся рыбалкой, встретил женщину и стал с нею жить. Раз в год Питер ездил навестить отца. В его доме было тепло и уютно. Руби, подруга отца, вкусно готовила и толковала о предстоящем круизе.

Круиз!

Питер и Эми провели там ночь, а на обратном пути в нем заворочалось какое-то неприятное чувство. Питер завидовал отцу в том, что тот, бросив свое дело, не остался не у дел. При этом он с удовольствием вспоминал свою старую аптеку, горделиво рассказывал, как удалось превратить ее из крохотной комнатушки в просторное светлое помещение.

Эми смотрела в окно машины, они проезжали мимо маленьких городков, речек, руин старинных замков.

— Эми, о чем ты думаешь? — спросил он ее.

— Да вот, интересно, эти старички занимаются сексом или нет? — ответила она.

Слова дочери произвели на Питера настолько гнетущее впечатление, что он зарекся задавать Эми или кому-либо еще подобные вопросы. Лучше уж не знать, что у них на уме, у этих детей.

Он не понимал, с какой стати Эми приспичило бросить школу и устроиться на работу. Может, она раскаивалась в том, что плохо училась? Или горевала, что осталась без матери, а правильному зануде отцу ни за что не объяснить, как важно для нее съездить на Кипр на эти несчастные две недели. Кто ж ее возьмет на работу, кому нужна девчонка без образования, без опыта, не закончившая даже школу?

Ему сейчас очень пригодился бы старый добрый друг вроде Руби, чтобы поделиться с ним своими опасениями по поводу Эми. Но друга не было.