Сердце января (СИ)

Пришлось приложить все усилия, чтоб сосредоточиться на Гранине, который с нежностью обнимал акустическую гитару. Его пальцы порхали над струнами, словно бабочка над цветком в поисках нектара.

В спину холодно дышит печаль,

И слова застревают в груди.

Так и хочется кинуть: "Мне жаль!",

Только сердце всё шепчет: "Не жди…"

Не простит, не оставит следы,

Вырвет прошлое старым листом.

Утекло слишком много воды,

Не оставив любви "на потом".

Вместо музыки — только лишь крик.

Вместо просьбы — холодный приказ.

Я убит, болью к полу прибит,

И виною тому твой отказ.

И всё же мой взгляд в итоге вернулся к Арсу. К сожалению, он заметил, с каким интересом я следила за Гришей с инструментом, поэтому сразу насупился, словно маленький ребёнок, и принялся прожигать во мне взглядом дыру.

Первая половина репетиции пролетела быстро. В перерыве ребята сразу же подошли ко мне, ещё раз поздоровались, узнали про дела, настроение и их выступление. Все трое уточнили, точно ли мне понравилось, что можно было бы изменить. Гриша так в итоге вообще уселся рядом и с самовольной ухмылкой следил за действиями Хила.

— Он всегда такой бука? — поинтересовалась я, легко мотнув головой в сторону солиста. Гранин нахмурился и уточнил:

— Ты про Арса? — он рассмеялся и недоверчиво спросил. — Ты серьезно? Он сейчас ещё в ударе! После возвращения в город весь светится, как новогодняя ёлка. А вот первые полгода, как мы уехали, он был совсем невыносим. Как думаешь, почему группа так называется?

— Хм, — задумалась. — Без понятия, если честно.

— Мы стали работать с продюсером почти сразу, он наше выступление в "Подвале" ещё видел. Но так как мы к тому моменту не удосужились придумать название группы, он решил, что сделает это сам. После переезда в Москву Арс был сам не свой — хмурый, холодный, молчаливый. Его за это все на студии звукозаписи стали звать Январь. И вот одна девочка хотела с ним сфоткаться, а он отказал. Она и спросила в шутку: "У тебя что, сердца нет совсем?" Арс ответил: "Моё сердце осталось в Энске". Продюсер это услышал и почти сразу предложил такое название. Всем понравилось.

С минуту я молча изучала свои ладони и переваривала информацию.

— А почему он был угрюмым?

Гриша поджал губы, вздохнул горестно и признался.

— У него кое-что произошло, что заставило уехать из города. Только рассказать об этом я не могу. Он сам со временем тебе откроет все тайны. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мы синхронно посмотрели на недовольного Арса, который в этот момент усердно настраивал гитару и что-то шептал себе под нос. Паша и Матвей топтались рядом с ним, кричали, смеялись, скакали, как лоси, чем явно ещё больше распаляли Хилина. Тот отмахивался от друзей, как от назойливых мух, ворчал и пинал какие-то приборы, словно маленький обиженный ребёнок.

— Не злись на него, — прошептал Гранин, наклонился ко мне и сурово добавил. — Но и не прощай слишком быстро. Пусть помучается.

Парень подмигнул, хлопнул меня по плечу и пошёл к ребятам. Репетиция продолжилась.

Через час, когда все устали и начали потихоньку думать о перекусе, активизировался Константин. Доселе молчаливый и нелюдимый, он внезапно повеселел, начал активно всех благодарить за работу, что-то печатал в телефоне, радовался и обещал всех покормить. Но когда зашёл разговор о том, чтоб взять меня с собой на квартиру Сычёва, тот затих и снова помрачнел.

— Чужим нельзя, — отрезал и под дружный вой ребят вышел из комнаты.

— Мы без него поедим, — горячо пообещал сразу же Кубик, взбил свои белые волосы и уточнил. — Ты пиццу любишь?

— Я знаю хорошее местечко недалеко, — встрял Паша и ткнул свой навороченный гаджет прямо мне в лицо. — Вот тут ты была?

На карте была открыта точка, но так как мы с подругами выбрали для себя список заведений для посещения, я просто отрицательно мотнула головой. Средний чек, указанный в карточке ресторана, немного смущал. Казалось, парни этого не замечают: они почти единогласно решили пойти именно туда и съесть половину всего из меню. Лишь недовольный Хилин пялился на меня и показывал какие-то странные знаки, указывал взглядом куда-то за мою спину, поигрывал бровями и поджимал губы.

— Соне уже пора домой, — не выдержал Хил.

Ребята, которые в этот момент собирали свои вещи, замерли. И Гранин, и Якубов недобро зыркнули на солиста. Все молчали. Воздух наэлектризовался, висела тяжёлая тишина, тягучая. Назревала буря. Зная Арсения, он не собирался уступать и менять своё мнение. Ему почему-то жизненно необходимо было увезти меня подальше от остальных, закрыть дома и никуда не выпускать.

Выбора не оставалось, мне нужно было решить конфликт ещё в зародыше.

— Я хочу сходить с ребятами в пиццерию.

Арс недоверчиво сузил глаза и прошипел:

— Твои родители будут волноваться, так что идём.

Я уверенно шагнула к Матвею, подхватила под руку и спокойно ответила.

— Ты немного не понял: я не спрашиваю у тебя разрешения, а ставлю перед фактом. Я иду с ребятами.

И потащила Якубова на выход, мысленно умоляя, чтоб Хилин не наделал глупостей. Ведь он мог.