Сердце яростное и разбитое

– Ну, что-то же контролировало чудовище, которое держало в ужасе замок, – произносит другой мужчина. – В се говорят, что это была Карис Люран, но я не понимаю, почему ни у кого не возникает вопросов к этой новой принцессе. Может быть, это она его прислала. Не верю я этому союзу с тем королевством, из которого она родом. Они допустили смерть нашего короля.

Я затягиваю подпругу и глажу лошадь по шее.

– Риллиском долгие годы управлял главный маршал, – недовольно хмурится женщина. – Королевская семья возвращается, и мы вдруг должны падать на колени? Вот еще!

– Следи за языком, – советует ей мужчина, который говорил первым. – Я слышал, что сегодня здесь будет присутствовать кто-то из королевского рода.

Мои пальцы замирают на пряжке уздечки. Конь толкается мордой мне в руку, и я тихо говорю с ним, чтобы успокоить.

Второй мужчина лениво хмыкает.

– Кто-то из королевского рода? Наверняка какой-то барон, о котором никто никогда не слышал.

Из моей груди вырывается облегченный выдох. Несколько месяцев назад подобные слухи заставили бы меня побеспокоиться, но с тех пор, как южные границы были открыты, очень мало знатных особ стало проезжать через Риллиск, поскольку многие государства меньших размеров заинтересованы в налаживании торговых отношений.

– Хок.

Низкий голос заставляет меня подпрыгнуть на месте, но это всего лишь Йорн – еще один боец Уорвика. Я предпочитаю иметь дело с ним, а не с Кантором, но сейчас Йорн бледен и покрыт испариной. Одной рукой он держится за стену.

Я хмурюсь.

– Тебе нездоровится?

– Меня пнула лошадь. Дороги переполнены. Две повозки столкнулись. Я попытался помочь, – он морщится от боли и прижимает руку к груди. – Уорвик сказал, что у тебя может найтись припарка[1], которую ты обычно используешь на лошадях.

У меня есть припарка, но Йорн едва держится на ногах, так что она вряд ли поможет ему прийти в норму к началу поединка.

Уорвику об этом говорить бесполезно. Я зову Тайко, чтобы он пришел и закончил готовить лошадей, после чего я снова смотрю на Йорна.

– Пошли в оружейную. Посмотрим, что я могу сделать.

Вдали от толпы людей прохладнее. Скрейвер неподвижно лежит в своей клетке, если не считать того, что его темные, словно ночь, глаза распахиваются, когда мы заходим в оружейную. Йорн падает на стул. Когда он снимает рубашку, я вижу, как сильно его грудь потемнела от синяков. Йорн тяжело дышит от усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы раздеться.

– Скажи правду, – задыхаясь, просит он. – Выглядит так же плохо, как мне кажется?

– Похоже, у тебя сломаны ребра.

Йорн ругается себе под нос.

– Уорвик меня живьем съест.

– Ты не можешь сражаться в таком состоянии.

– Ты видел трибуны? Еще не стемнело, но на них едва ли найдется свободное место. Если я не выйду на бой, Уорвик собственноручно проткнет меня мечом.

Слова Йорна заставляют меня вспомнить о кузнеце Райли. Когда я был оружием Короны, меня редко мучили угрызения совести за вещи, которые мне приказывали делать.

Сегодня же чувство вины похоже на занозу, от которой я не могу избавиться.

Йорн ерзает на стуле и морщится.

– Можешь сделать перевязку? Может быть, еще и броня поможет все зафиксировать.

– Я могу попытаться.

Я прижимаю к грудной клетке Йорна плотную марлю, пока он проклинает меня, после чего делаю тугую перевязку. Бинты пропитываются потом еще до того, как я заканчиваю, но, когда я застегиваю поверх них броню, Йорну легче стоять на ногах, чем прежде.

– Премного благодарен, Хок, – он неловко хлопает меня по плечу, после чего его лицо снова искажается от боли.

– Тебя даже ребенок сейчас может одолеть.

– Мне нужны сегодняшние деньги, – он делает поверхностный вдох и вытаскивает с полки меч. – Возьми оружие. Попробую себя в действии.

Я никогда не бился на мечах ни с Йорном, ни с Кантором, потому что трудно скрыть свои навыки от людей, которые обучены тому же. Однако Йорн ранен, мы одни, и он хороший человек, так что я тоже беру с полки меч.

У Йорна получаются финты, выпады и он способен парировать удары, но его движения неуклюжи, да я при этом не оказываю ему должного сопротивления.

И тем не менее, Йорн выдавливает из себя грустную улыбку.

– Может быть, я и не выиграю, но я могу сражаться.

Я замахиваюсь клинком со всей силы, и Йорн едва успевает блокировать удар. Пока он пытается отдышаться, я поворачиваю свое оружие, поддеваю кончиком лезвия рукоять его меча и обезоруживаю его. Острие моего меча упирается Йорну в шею еще до того, как он успел вдохнуть.

– Тебя обезоружат в считаные секунды, – говорю я. – Боя как такового не будет.

Он удивленно моргает, глядя на меня, и, прижав ладонь к боку, замечает:

– Ты тренировался.

Я опускаю свой меч.

– То тут, то там.

Он морщится и опускается обратно на стул, после чего вздыхает. Барабанная дробь эхом разносится по арене, сопровождаемая громкими криками с трибун. Уорвик скоро начнет раскачивать публику, представляя первые поединки.

Мне нужно вернуться на арену. В собравшейся толпе Тайко будет носиться как сумасшедший, чтобы лошади и всадники могли спокойно выехать на бой.