Сердце язычницы

– А меня интересует только одно – пойдет ли это на пользу моему народу. – Лилиа пошла прочь.

– Постой, я отправлю с тобой воина для охраны.

– Что? Во имя Пеле, Кавика, не нужно мне почетного эскорта, тем более что я хочу побыть одна! Мне нужно обдумать положение... да и вообще многое обдумать!

Удалившись от линии обороны, девушка увидела Грозу и поспешила к своей любимице. Как хотелось Лилиа понестись вскачь, но она знала, что это рискованно. Из деревни теперь был выход только через маленькую бухту, так как все ворота забаррикадировали. Впрочем, для лошади прибрежные воды не преграда.

Оглядевшись, девушка вывела лошадь из временного загона, направилась к берегу и там вскочила на нее. Гроза вынесла Лилиа на песчаный берег в стороне от деревни. Из-за стен послышался встревоженный оклик, означавший, что дозорные заметили всадницу. Девушка ударила лошадь пятками в бока и скомандовала:

– Вперед, вперед!

Гроза птицей понеслась по полосе мокрого песка. Волосы Лилиа черной шалью развевались за спиной. Девушка счастливо улыбалась, впервые за долгое время чувствуя себя свободной.

Она не боялась наткнуться на засаду. Здесь, вдали от деревни, Лилиа легко ускакала бы от пеших воинов. В одном месте в океан далеко выдавался узкий мыс. Повернув к нему, девушка отпустила поводья, и Гроза устремилась туда. На самой оконечности мыса лошадь остановилась.

Солнце уже опускалось, и сумерки мягким покрывалом укутывали остров. Морская глубь потемнела, но тем белее казались пенные гребни волн. Прибой с вкрадчивым шипением накатывал на песок, к самым ногам лошади. Лилиа долго смотрела вдаль.

До последнего времени Исаак Джэггар выносил непочтительное обращение Лопаки, но удар кулаком переполнил чашу терпения, и миссионер решил покинуть лагерь. Ускользнув оттуда под покровом ночи, он направился куда глаза глядят, раздумывая о будущем.

Как проповедник, Джэггар считал себя обязанным нести безбожникам свет истинной веры, повсеместно насаждать учение Господне. Ради этого он прибыл на Мауи, ради этого принял сторону Лопаки. Поначалу Джэггар искренне верил, что таким образом добьется желаемого, но впоследствии разочаровался в своем свирепом и беспринципном союзнике. Все чаще он вспоминал слова Лилиа о том, что Лопака манипулирует им.

Постепенно миссионер понял, что нести свет веры островитянам ему придется самостоятельно.

Всю ночь и большую часть дня Джэггар шел вперед, спускаясь в долины и поднимаясь на холмы. И вдруг он увидел необычно высокую деревенскую стену. Такая окружала только Хана. Притаившись в густом кустарнике, миссионер огляделся и заметил людей Лопаки. Они тоже притаились, очевидно, готовясь к решающему штурму. Джэггар и раньше подумывал попроситься назад в деревню, теперь же смекнул, что его простят, если он выдаст защитникам Хана план Лопаки. Но в ту же секунду проповедник осознал, что хочет вернуться в деревню только из-за Лилиа.

– Боже милосердный, ты читаешь в глубине наших душ! – возопил Джэггар в отчаянии. – Не покидай меня в час испытания! Помоги мне противиться этому дьявольскому искушению! Ты знаешь, как слаба моя плоть, так дай же мне силы ее обуздать во имя великой миссии спасения заблудших душ!

Он каялся и просил бы еще долго, если бы не услышал странный звук, совершенно необычный на Мауи. Это был стук лошадиных копыт. Решив, что он бредит, проповедник со страхом зажал уши. Звук прекратился, но стоило отнять руки, и он послышался вновь, быстро нарастая. Джэггар посмотрел в сторону деревни, но не заметил ничего необычного.

Тогда, так и не встав с колен, он повернулся к морю – и вскрикнул от восторга. Там на фоне сияющей дорожки, тянувшейся от берега к самому горизонту, летело, не прикасаясь к земле копытами, сказочное животное.

Глаза миссионера заволокло слезами, а когда он отер их, рыдая от невыразимого счастья, видение уже исчезло. Но Джэггар не сомневался, что это знак, посланный ему Господом.

, – О Боже, я так немощен, так скуден умом! – прошептал он, прислонившись к стволу пальмы. – Я не понимаю смысла Твоего знамения! Смилуйся, дай мне еще раз увидеть его, чтобы я мог постичь, что оно означает.

И тут мир снизошел на его измученную душу. Голова Джэггара упала на грудь, и он крепко уснул.

Проснулся он от рокота барабанов, близкого и настойчивого. Миссионер открыл глаза и увидел, что давно наступила ночь. Лишь отсвет луны на поверхности моря позволял видеть окружающее.

Джэггар огляделся и вздрогнул. Вдоль берега к нему скакало животное из его недавнего видения. Однако теперь лошадь имела вполне реальный вид.

Так это был не рокот барабанов, а стук копыт! Господь не покинул его! Миссионер поднялся на ноги, заковылял к берегу, там рухнул на колени прямо на пути лошади и простер к ней руки в безмолвной мольбе.